Саймон Скэрроу: Орел нападает

У Катона потемнело в глазах. Он отчаянно молотил кулаками по могучей спине, не причиняя душителю никакого вреда.

Внезапно две тонкие руки просунулись сквозь прутья решетки, и длинные ногти располосовали друиду лицо, норовя впиться в глазницы. Тот непроизвольно отпрянул, инстинктивно вскинул ладони, и Катон, воспользовавшись моментом, нанес ему удар в челюсть. Голова друида откинулась, а следующий удар сбил его с ног.

Катон подхватил с земли меч, вонзил его жрецу в горло и, повернувшись к клетке, позвал:

— Госпожа Помпония!

Та прижалась к решетке лицом, но в ее взгляде сквозила растерянность: раскрашенный воин доверия ей не внушал.

— Я пришел за тобой. Мне надо открыть эту дверь. Отодвинься, пожалуйста, госпожа, чтобы тебя не задело.

— Я узнала тебя. Ты тот оптион, из фургона?

— Да, это я. У нас мало времени, госпожа!

Жена Плавта попятилась и вжалась в глубину клетки, загораживая своим телом сына. Катон принялся рубить мечом веревки, крепившие дверную решетку к столбу, но получалось у него это неловко. Металл бил по дереву, из-под клинка летела щепа. Наконец веревки распались — он опустил меч и ногой отбросил решетку в сторону.

— Выходи, госпожа!

Она выкарабкалась наружу, таща за собой малыша, одна ручонка которого была замотана бурой от крови тряпицей. В глазах Аэлия застыл ужас, из его горла неслось слабое хныканье. Помпония еле двигалась после тесноты клетки: онемевшие ноги почти ей не повиновались.

Катон оглядел поселение черных жрецов.

Земля была усеяна мертвецами. По большей части то были облаченные в темные балахоны друиды, но пало также и около полудюжины римлян. Уцелевшие бойцы, многие окровавленные и пошатывающиеся, собирались вокруг Празутага.

— Сюда! — кивнул Катон, чуть ли не силой подталкивая Помпонию к своим соратникам. — Их не надо бояться. Они со мной.

— Никак не чаяла увидеть тебя снова, — произнесла с тихим изумлением римлянка.

— Я держу слово.

— Да, вижу, — подтвердила она со слабой улыбкой.

— Теперь нам осталось только добраться до наших, — заявил бодро Катон, сердце которого возбужденно и радостно колотилось. — Уходим.

Окрыленный успешным завершением миссии, он повернулся к воротам и замер. Там стоял рослый, облаченный в черное человек, сжимавший в руке сверкающий изогнутый серп. Верховный друид мигом оценил обстановку и, шагнув в сторону, прокричал что-то. Жрецы, толпившиеся за ним, зло сверкая глазами, тут же наставили на чужаков свои копья. Празутаг, не дожидаясь, когда его насадят на острие, проревел боевой клич и сам бросился на друидов. Катон с остальными, не мешкая, присоединился к нему. Помпония обхватила голову сына, уткнула лицо его себе в грудь и присела на корточки, не в силах смотреть на ужасы новой схватки.

Теперь друидов было примерно столько же, сколько и римлян, но их, во-первых, не застигли врасплох, а во-вторых, они уже успели прийти в себя после поражения возле главных ворот. В правильных битвах преимущество римского строя всегда было неоспоримым, но здесь разгорелась свободная схватка мечей против копий.

Понимая, что в тесноте ближнего боя длинные копья не очень-то эффективны, друиды орудовали их древками как боевыми дубинками, парируя и блокируя удары клинков.

Катон схватился с черноволосым бородачом, оказавшимся опытным и умелым бойцом. Парировав несколько ударов римского оптиона, друид сделал обманное движение и чуть было не продырявил Катону бедро, но в последний момент тот отпрыгнул и свободной рукой отбил древко кельтского копья в сторону, а потом, подавшись вперед, вонзил свой клинок в живот бритта. Высвободив окровавленный меч, он огляделся в поисках главаря вражеского отряда. Верховный друид стоял у ворот, холодно глядя на схватку.

Увидев приближающегося Катона, он низко присел, выставив перед собой острый серп с явным намерением полоснуть врага им, когда выпадет случай. Катон, не сводя глаз со сверкающей полосы стали, резко послал вперед меч. Верховный жрец отпрянул, налетев спиной на массивный столб, крепко вкопанный в землю. Катон, не мешкая, сделал еще один выпад, но опять промахнулся. Но когда друид, перейдя в контратаку, взмахнул своим грозным оружием, норовя рассечь ему шею, юноша прыгнул вперед, предельно сократив разделявшее их расстояние, и со всей мочи ударил врага в лицо рукоятью меча. Удар снова отбросил друида к столбу. На сей раз жрец крепко приложился затылком и, выронив серп, упал как подкошенный.