Елена Чернышева - Младший сын Робин Гуда

Старый Астролог достаточно погостил в Англии и собирался уже отправиться в путешествие в Ирландию, к ирландским колдунам, так же умевшим читать события и судьбы людские по звездам. Но он ждал, пока поправится его спутница. Правда, теперь он уж точно не остался бы без сопровождающего: брат Адалард ушел из монастыря, осознав, что тяга к знаниям и путешествиям оказалась в нем сильнее, чем жажда духовного совершенства. Собственно, он в монастыре-то оказался достаточно случайно. Рано осиротел, а единственным родственником его был отец Бенджамен, тогда еще не назначенный настоятелем Ноттингемского аббатства. Адалард прожил в монастыре всю свою жизнь, иной жизни не ведал, а потому с легкостью принял постриг… Конечно, уход от монашеской жизни — серьезный проступок в глазах его братьев во Христе. Но Адалард всегда ценил честность превыше других добродетелей и не хотел лгать самому себе и окружающим в самом главном: в выборе жизненного пути.

А Малика все отказывалась вставать с постели, слабела и таяла с каждым днем. К ней водили и знахарей, и даже настоящих колдунов. Тех, про которых все точно знали, что они колдуны, и потому их даже церковники боялись тревожить их, чтобы не стать жертвами их гнева… Но никто не смог ей помочь. Они объясняли свое бессилие тем, что не могут лечить человека против его воли. Что Малика должна сама захотеть жить, должна захотеть принять их помощь! А иначе — все заклинания бессильны.

И вот отец Бартоломью в который раз за последний месяц приехал в замок Робин Гуда: теперь — чтобы утешить Дика в предстоящей ему тяжелой потере.

Они сидели втроем — отец Бартоломью, Дик и Маленький Робин. Дик плакал, не стесняясь. У Маленького Робина тоже подозрительно чесались глаза и першило в горле…

— Эх, нам бы сейчас живой воды! — вздохнул он. — Как в сказках… Брызнуть на нее живой водой — и она сразу же встала бы, начала бы смеяться и пошла бы с Диком под венец.

— Единственная живая вода, которой я владею — это святая вода из храма, — печально улыбнулся отец Бартольмью.

— Но Малике святая вода помочь не может, ведь Малика — не христианка, а значит — в ней нет того огня веры, который делает для нас освященную воду действительно живой! Кстати говоря, раз она не христианка, я и венчать-то вас не мог бы!

— Она согласилась креститься! — всхлипнул Дик. — Я сказал ей, что это нужно, чтобы мы могли обвенчаться, и она согласилась…

— А может, обвенчать их, а, отец Бартольмью? — спросил Маленький Робин. — Даже если она… Ну… В любом случае так будет лучше. Они так хотели! Столько пережили! Пусть уж будут мужем и женой…

— Пожалуй, Дик… Ведь мы откладывали венчание потому, что невеста хворала и мы хотели дождаться выздоровления!

Дик всхлипнул и уткнулся лицом в ладони: он столько раз мечтал о том, КАК все это будет происходить!

Отец Бартоломью неуверенно продолжил:

— Ну, а теперь… Быть может, вам действительно соединиться перед Богом и людьми, прежде, чем…

— …прежде, чем она умрет, — жестко закончил Дик, отнимая ладони от лица. — Перед Богом, отец Бартольмью, она мне уже давно женою стала. Потому что Бог зрит в душах!

Маленький Робин сокрушенно вздохнул. Он боялся, что Дик и отец Бартоломью сейчас увлекутся столь любимым ими обоими философско-религиозным разговором… А ему придется сидеть и из вежливости слушать, губя свою бессмертную душу. Потому что это наверняка пагубный для души грех — так отчаянно скучать, когда слушаешь разговоры о божественном и высоком. А ему так хотелось событий! Ему так хотелось чуда! Он представлял себе, как отец Бартольмью побрызгает на умирающую святой водой и прочтет слова молитвы: «Credo in unim Deum…» — и Малика встанет и пойдет, как в тех историях об исцелении болящих святыми и апостолами! Маленький Робин представил себе это — и чуть не расплакался от умиления.

— Сын мой! — сказал отец Бартольмью Дику, и в голосе его звучало безграничное терпение. — Вопрос о том, можно ли считать женой твоей перед Богом женщину, искренне любимую тобой, союз с которой, однако, не был освящен церковным благословением, — это вопрос философский…

Ну, вот! Началось! Маленький Робин решил, что лучше он проявит невежливость и неделикатность, чем загубит окончательно свою душу, и потихоньку ретировался из комнаты. Он шел по лестнице и тоскливо думал: что, что же, какое чудо может вернуть Малику к жизни?! Ответ напрашивался: имя этому чуду — любовь!

Любовь… Когда-то именно он, Маленький Робин, заставил Малику понять, что она любит Дика, заставил ее признаться в своем чувстве.