Владимир Нефф - Перстень Борджа

Пан Войти Куба из Сыхрова, српновский бургомистр, встретил Петра с такой радостью, что, кажется, не мог бы встретить с большей радостью и родного сына; он тут же велел подать вина, сушеных абрикосов, копченого сала и хлеба с солью, и — поскольку погода была дождливой и зябкой — разместился вместе с Петром у камина в living-room [2] Гостиной (англ. ). Српновского замка.

— Понимаю, голубчик, что тебя гнетет, — произнес он с улыбкой всепрощения, заметив рассеянность Петра и его беспокойство. — Ты, конечно, поджидаешь, когда же, наконец, появится прелестное созданье женского пола, что тебе терло в бане спину, наша Барушка. Но в этом пункте я вынужден тебя огорчить, Барушки здесь уже нет, вышла замуж за какого-то богатого купца, который проезжал здесь, направляясь куда-то в южную Чехию.

— Славно устроилась наша Барушка, — сказал Петр. — Но чтобы быть искренним, пан Войти, я должен признаться, что о Барушке думал так же мало, как — судя по всему — и она обо мне; теперь меня занимает совсем другое. У меня есть к вам одна настоятельная просьба. Дело в том, что мой покойный батюшка тайком спрятал здесь нечто для меня крайне важное.

— А что это такое?

— Нечто очень ценное, — ответил Петр.

— А все-таки, что?

— Умоляю вас, пан Войти, не требуйте, чтобы я вам ответил. Обещаю, если найду, я тут же вам покажу.

— А если не найдешь, так и не скажешь, что искал?

— Скажу, — пообещал Петр.

— А почему бы не сказать прямо сейчас?

— Вот когда я вам расскажу, вы поймете, почему я не мог рассказать это сразу.

— А от кого тебе стало известно, что твой отец спрятал здесь какую-то драгоценность? — расспрашивал пан Войти.

Петр покраснел и, потупясь, ответил:

— И об этом я хотел бы пока умолчать.

— Ладно, ладно, пусть будет по-твоему, я же не какая-нибудь настырная баба, — согласился пан Войти. — Если бы я не знал, что ты парень порядочный и честный, эти твои церемонии и секреты показались бы мне крайне подозрительными. И хоть я охотно верю, что для такого поведения у тебя есть вполне убедительные и основательные доводы, скажу тебе прямо: все это — глупости и кто-то здорово тебя надул. Что бы ни было в той коробочке, или в воловьем роге, или в чем там еще — абсолютно исключено, чтобы твой почтенный отец спрятал это именно у нас. Да и когда же он мог это сделать? За время моей службы такого не происходило, потому как об этом я должен был бы знать, а во времена моего предшественника этого и вовсе не могло быть, потому как у такого прожженного негодяя, убийцы и вора твой почтенный отец не спрятал бы даже дохлой крысы, не то что таинственную вещицу с таким ценным содержимым. Да разве твой отец мог предполагать, что тебя заточат в Српно, что мы подружимся и что некоторое время спустя я позволю тебе искать здесь эти таинственные ценности? Так почему же, снова спрашиваю я себя, почему он выбрал, ausgerechnet [3] Вычислил (нем. ). именно Српно? Не говори мне ничего о случайности, не то я осержусь. Тебе известно, сколько в Чехии замков? Нет, не известно, потому как их такое множество, что и сосчитать нельзя. По-твоему, отец выбрал Српно, но с таким же успехом он мог бы выбрать Карлштейн. Или, если угодно, Бездез. А не то — какая разница? — Кокоржин. Или же, если угодно, Тынец. А почему бы, черт меня побери, не Штернберк? А то, если пожелаешь, Збраслав. Или еще — хотелось бы мне знать, почему нет? — Мрач. Или, на доброе здоровье, Мельник. А то еще Добржиш, ничуть не хуже. Или — чего уж лучше — Кост. И так далее и так далее.

В таком духе пан Войти рассуждал довольно долго, и умно, и здраво, что ни слово — то перл мысли, предусмотрительности и зрелого опыта, и только когда заметил, что лицо Петра перекосилось то ли от скуки, то ли от отчаяния, остановил поток своих неопровержимых доводов и уже спокойно спросил:

— А где эта твоя проклятая штука с весьма ценным содержимым может у нас быть спрятана, как по по-твоему? Можешь ты мне хоть это сказать?

— Под порогом двери, ведущей в башню «Забвение» — ответил Петр. — Дорогой пан Войти, из всего, что вы мне наговорили, я принял к сведению лишь ваше обещание позволить мне поискать эту штуку с очень ценным содержимым. Очень вас прошу, не будем медлить, не стоит терять время.

— Погоди, мне нужно все как следует взвесить, — сказал пан Войти, раскуривая трубочку. — Твои последние слова кажутся мне еще одной тяжкой бессмыслицей. О какой двери в башню «Забвение» ты говоришь? В «Забвении» ведь нет ничего, что можно назвать входом, в нее попадаешь через дыру, которая проделана высоко над землей, так что приходится приставлять лестницу.