Виктор Поротников - Три побоища – от Калки до Куликовской битвы (сборник)

Солнце садилось. Ветер по-прежнему дул с востока, неся пыль и заволакивая душной мглой равнину, заваленную мертвыми телами.

На левом крыле татары, оказавшиеся между двух огней, предпринимали отчаянные попытки прорыва. Это был очень упорный бой.

Нелюб и Вьюн сражались бок о бок. Татары метались, как обезумевшие, силясь вырваться из окружения. Кто-то из ордынцев свирепо отбивался, а кто-то пытался просто пробежать, протиснуться сквозь ряды наступающих русских дружин и выскочить на простор Куликова поля. Таких было великое множество, но все они погибали в числе первых под мечами и топорами русичей.

Конь под Нелюбом хрипел, косясь на груды убитых и умирающих татар. Павшие ордынцы лежали повсюду. Но их избиение продолжалось…

У Нелюба заныла рука, разящая врагов. Льющийся со лба пот заливал ему глаза, от стонов и воплей татар у него звенело в ушах. Его меч с хрустом рассекал вражеские черепа, со свистом отсекал руки, со скрежетом пробивал панцири. В этой бойне кровь хлестала струями из разрубленных артерий, вытекала из ран, изливалась из распоротого человеческого чрева вместе с внутренностями.

Татарам некуда было бежать, и участь их была ужасна.

Какой-то ордынец в чешуйчатом панцире, сидящий на большом рыжем коне, бросил в Нелюба дротик через головы своих же воинов, стоящих перед ним. Нелюб ловко уклонился. На него кинулся было пеший ордынец, норовя поддеть Нелюба кинжалом снизу, но его зарубил мечом незазевавшийся Вьюн. С мечом Нелюба скрестил свою саблю татарин в шапке с лисьей опушкой, сидящий на низкорослой гривастой лошадке. Нелюб отбил вражеский удар и затем рубанул татарина сверху, отрубив ему голову. Струя крови из завалившегося на лошадиную гриву безголового тела брызнула в лицо Нелюбу.

В этот миг ордынец в чешуйчатом панцире снова метнул в Нелюба дротик. От этого броска Нелюб увернуться не успел. Копье, скользнув по латам на плече, угодило ему в голову. Нелюб упал с коня и потерял сознание, из раны возле уха у него текла кровь.

Боярин Огневит чуть ли не силой приволок Янину на берег Непрядвы, сердито коря ее за упрямое и безрассудное желание отыскать брата в скопище русичей и татар, ведущих на взгорье беспощадную сечу.

– Глупая, ты и брата не отыщешь, и сама голову сложишь в этой бойне! – молвил Огневит, усадив девушку под ракитовым кустом. – Обожди меня здесь. Я пойду поищу челнок.

Огневит скрылся в зарослях ивняка. До Янины доносились треск ломаемых боярином веток, его чертыхания и чавкающие торопливые шаги на береговой топкой низине. Янина то и дело поглядывала туда, откуда долетал неутихающий шум сражения. С косогора группами и в одиночку ковыляли раненые ратники, иные падали и уже не вставали, некоторые ползли из последних сил на четвереньках, оставляя за собой кровавый след на примятой траве.

Янина вскочила, собираясь помочь хоть кому-то из покалеченных воинов добраться до тенистых зарослей, но в этот миг вернулся Огневит, вымокший по колено, но с довольным лицом.

– Куда ты собралась? – Огневит схватил Янину за руку. – Бежим скорее!

Боярин пробирался напролом через ивняк и тащил Янину за собой. Девушка едва успевала уворачиваться от веток, которые хлестали ее по лицу.

– Вот он, родимый! – воскликнул Огневит и затащил Янину на мелководье.

Под сенью прогнувшихся над рекой древних корявых ив, уткнувшись носом в усыпанный желтыми листьями берег, покачивался на мелкой воде небольшой челн, выдолбленный из цельного дубового ствола. Внутри челнока лежало короткое весло.

– Садись! Живее! – нетерпеливо молвил Огневит, помогая Янине забраться в лодку.

Толкая челн перед собой, Огневит зашел в воду почти по пояс, затем перевалился через низкий борт, оказавшись в лодке рядом с Яниной. Они едва не перевернулись, устраиваясь – Янина на носу лодки, а Огневит с веслом на корме. Огневит выгнал челнок на середину реки, собираясь плыть по течению к месту впадения Непрядвы в Дон.

Слева виднелся холмистый, поросший деревьями берег, над которым розовели небеса, пропитанные лучами клонившегося к закату солнца. Справа тянулась низина, постепенно повышавшаяся к востоку, в той стороне лежало Куликово поле, над которым все еще прокатывались грозные звуки неутихающего сражения.

Янина не отрывала взора от правого берега. Береговую низину вдруг заполнили ордынские всадники, которые неслись с косогора как угорелые. Их было много, несколько сотен. Татары были явно объяты каким-то смятением, носясь взад-вперед на своих вертких лошадях по берегу Непрядвы.