Сильванус Кобб-младший: Московский оружейник

Розалинда сидела в личных покоях, она была печальна и задумчива. Одной прекрасной рукой она подпирала свой нежный лоб, другой трепала концы шёлкового пояса, который украшал её платье. Так она сидела, когда дверь открылась, и вошла юная девушка. Вошедшая была невысокой, красивой, проворной, у неё были волосы цвета воронова крыла и большие тёмные глаза с поволокой, которые намекали на мусульманскую кровь. Её звали Зенобия, ей было примерно шестнадцать лет. Отец Розалинды нашёл её на поле боя, с которого сбежали турки и, не найдя её родственников, привёз к себе домой. Тогда она была ещё дитя. Сейчас она была служанкой и компаньонкой Розалинды. Она любила свою добрую, кроткую госпожу и отдала бы за неё свою жизнь.

– Что тебе, Зенобия? – спросила Розалинда, заметив нерешительность девушки.

– Один господин хочет вас видеть, – отозвалась девушка.

– Скажи, что я не принимаю, – сказала Розалинда, содрогнувшись.

– Но это Рюрик Невель, госпожа.

– Рюрик! – воскликнула прекрасная дева, вставая, и кровь прилила к её лбу и вискам. – О, я так рада, что он пришёл. Мои молитвы были услышаны. Веди его, Зенобия.

Девушка удалилась, и скоро в покои вошёл Рюрик. Он быстро приблизился к Розалинде, взял её ладонь в свои руки и поднёс к своим губам. У него были заранее подготовлены слова, но сейчас они вылетели из головы. Он мог только смотреть на милое лицо и шептать имя, сам звук которого казался сладок. Но наконец его чувства успокоились, и тогда он заговорил с большей непринуждённостью.

– Госпожа, – сказал он после того, как сел, – вы простите меня за мой визит, когда узнаете его причину. И вы простите меня, если я откровенно скажу то, что должен сказать.

– Конечно, сударь.

– О, зовите меня Рюрик. Давайте вспомним нашу детскую дружбу.

– Тогда я не госпожа, – с улыбкой сказала Розалинда.

– Согласен, Розалинда.

– Ах, Рюрик!

– Как в детстве, – прошептал юноша.

– Давным-давно, – отозвалась Розалинда тем же тихим голосом.

– Я всё ещё храню в сердце эти картины.

– Я не смогла бы уничтожить их, если бы захотела.

– Картины детства, милая Розалинда?

– Теперь уже не только детства, милый Рюрик.

Что ещё он мог попросить за свою любовь? Он не намеревался так скоро получить признание. Мгновение он смотрел в глаза прекрасной девы и увидел, как в её глазах скапливаются слёзы, как розовые губы растягиваются в счастливую улыбку, как появляются весёлые ямочки. Тогда он прижал её к своей груди.

– О, я не обманулся, – прошептал он. – Говори, милая моя.

– Я не могу забыть любовь счастливых дней, – ответила благородная девушка, глядя на него сквозь слёзы. – О, как долго я молила бога, чтобы те дни вернулись, чтобы единственный человек на земле, которого я люблю, снова стал моим. Рюрик, почему я должна скрывать правду? Ты всё для меня. Я не люблю никого другого, и никто другой меня не любит, кроме благородной девушки, которая привела тебя сюда. Больше я ничего не могу тебе сказать.

Счастливый Рюрик! Как он был счастлив в этот миг, когда забыл обо всём, кроме любви, которая освещала его, когда пылко прижимал к груди предмет своей страсти.

Но этот миг прошёл, и наконец он обратился к причине своего визита.

– Розалинда, – сказал он, держа её руку, – ты знаешь графа Конрада Дамонова?

– Да, – ответила дева, вздрагивая. – Он часто здесь бывает и навязывает мне своё общество. Но если бы он имел здравый смысл, то понял бы, что он мне не нравится.

– Он хочет на тебе жениться?

– Хотел.

– Хотел? – повторил Рюрик с удивлением. – Что это значит?

– Он просил у герцога моей руки и получил от герцога отказ.

– Ты слышала, что герцог ему отказал?

– Нет, но герцог уверил меня в этом. Но почему ты спрашиваешь?

– Я расскажу. Вчера граф пришёл ко мне домой вместе со Степаном Урзеном. У него была бумага, составленная собственноручно герцогом, в которой написано, что я должен отказаться от всех притязаний на твою руку, что я не хочу жениться на тебе, что я оставляю тебя свободной и буду искать невесту среди своего круга. Меня просили подписаться под ней.

– Граф просил?

– Да, но по приказу герцога.

– О, не может быть, – вскричала Розалинда, дрожа.

– Затем он уверял меня, что герцог потребовал мою подпись под этой бумагой, прежде чем граф беспрепятственно получит твою руку.

– Значит, граф может получить мою руку?

– Да.

– Но герцог только вчера уверял меня, что я могу больше не беспокоиться о графе. Может быть, здесь какая-то ошибка?