Филип Пулман - Рубин во мгле

Челюсть у него отвисла, но записывал он беспрекословно.

– Кроме того, – продолжала Салли, – это касается привилегированных акций Королевской почтово-пароходной компании: продайте их и купите простые акции Восточно-Индийской пароходной компании – это поднимет доход до пятидесяти фунтов с небольшим. Я вернусь к этому еще раз через месяц-другой, когда у меня будет время. Как я понимаю, какие-то деньги были уплачены с моего счета миссис Риз?

– Миссис Риз было заплачено, – он пролистал несколько страниц, – сто фунтов стерлингов по смерти вашего отца. Это было, конечно, наследство, а не плата за какие-то услуги. Совет опекунов, в который я вхожу, пришел к соглашению, по которому проценты от завещанных денег будут выплачиваться вместо вас миссис Риз – до тех пор, пока вы остаетесь в ее доме.

– Понимаю, – медленно проговорила Салли. Эта женщина получала весь ее доход и еще смела попрекать Салли своим хлебом! – Мы, – вернулась Салли к разговору, – обсудили положение вещей с миссис Риз и пришли к выводу, что лучше всего, если доходы будут отныне выплачиваться прямо мне. Вы можете сделать так, чтобы они поступали на мой счет в стрэндском филиале Лондонско-Мидлендского банка?

Мистер Темпл был окончательно сбит с толку. Но он ничего не сказал, лишь вздохнул и сделал запись в блокноте.

– И последнее, мистер Темпл. Могу ли я сейчас получить немного денег? Вы не упоминали текущий счет, однако он должен быть.

Он перевернул страницу в своем гроссбухе.

– На вашем текущем счету двадцать один фунт стерлингов, шесть шиллингов и девять пенсов, – сказал он. – Сколько вы хотите снять?

– Двадцать фунтов, пожалуйста.

Он открыл сейф и отсчитал требуемую сумму золотом.

– Мисс Локхарт, позвольте мне просто спросить: вы уверены, что поступаете обдуманно?

– Я поступаю так, как мне нужно. У меня есть на это право, поэтому я ожидаю, что все будет исполнено. Когда-нибудь, мистер Темпл, я вам все расскажу. Ах да, есть еще одна вещь…

Он закрыл сейф и взглянул на нее.

– Слушаю.

– Мой отец когда-нибудь упоминал имя майора Марчбэнкса?

– Я слышал это имя. Кажется, ваш отец не видел его долгие годы. По-моему, они армейские друзья.

– А имя миссис Холланд?

Он покачал головой.

– А что-нибудь под названием Семь Блаженств?

– Что за странное название. Нет, мисс Локхарт, не упоминал.

– Не стану вас больше задерживать, мистер Темпл. Только скажите, как обстоят дела с долей моего отца в его собственной фирме? Я предполагаю, это тоже составляет какую-то сумму.

Он схватился за подбородок и озабоченно посмотрел на нее.

– Мисс Локхарт, мы с вами еще обязательно поговорим. Но не сейчас – я очень занят, – а через неделю или около того. Ваш отец был необыкновенный человек, и вы – весьма необыкновенная юная леди, если позволите так сказать. У вас очень крепкая деловая хватка. Я потрясен. Скажу вам одну вещь, которую намеревался открыть позже: я обеспокоен делами фирмы, и я обеспокоен тем, что ваш отец сделал прежде, чем уехал на Восток. Вы совершенно правы: денег должно было быть гораздо больше. Но вот в чем дело: он полностью продал свою долю за десять тысяч фунтов стерлингов своему партнеру мистеру Шелби.

– И где же эти тысячи?

– О чем я вам и толкую. Они исчезли.

В Англии 1872 года было немного мест, куда могла пойти молодая девушка, чтобы посидеть, подумать или даже выпить чаю. И не обязательно чаю: рано или поздно она должна была проголодаться. Но только один класс молоденьких и хорошо одетых женщин мог свободно находиться в отелях и ресторанах, и Салли не имела никакого желания быть заподозренной в принадлежности к этому классу.

Она была, как верно заметил мистер Темпл, совершенно необыкновенной юной леди. Жизнь с отцом воспитала в ней независимость суждений, более характерную для нынешних девушек, нежели для ее современниц, поэтому она ушла из дома миссис Риз и нимало не была удручена своей весьма смутной перспективой на будущее.

Она покинула «Линкольнз-Инн» и не торопясь шла вдоль набережной, пока не набрела на скамейку под статуей какого-то короля в парике; она присела и принялась глядеть по сторонам.

Хуже всего было то, что исчез пистолет. Она переписала все три украденные бумаги – письмо с Востока, письмо майора Марчбэнкса и страничку из книги – к себе в дневник, и они были спасены, но с пистолета копии сделать было невозможно. Он был подарком отца и когда-нибудь мог бы спасти ей жизнь, так что его потерю ничем нельзя восполнить.