Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

— Ты, могучий и великодушный... — пролепетал Боранчей.

— Верно. Жених должен гордиться, что я взял его невесту. Это почетно. Увести девушку в мой шатер!

Два мурзака подошли к Эрви, но притронуться к ней не успели. Аказ двумя быстрыми ударами свалил их с ног и, схватив Эрви за руку, бросился к воротам. Стремянный Хайрулла, а за ним десяток джигитов кинулись догонять беглеца.

Гости, особенно молодые парни, стоявшие в напряженном ожи­дании развязки, словно посигналу, очутились у ворот и с кри­нами: «Держи их! Держи!» — захлопнули створки. Около выхода образовалась невообразимая свалка. По крику мурзы в проход устремились джигиты, бывшие за пределами двора. Не зная о побеге, они ломились в ворота, тогда как аскеры, находившиеся во дворе, старались вырваться оттуда, чтобы пуститься в погоню. Хозяева свадьбы с притворными криками: «Держи! Лови!» —

умышленно мешали насильникам, создавая у ворот толчею. На­конец, ворота не выдержали напора и рухнули.

И тут пролилась кровь. Верхняя перекладина ворот упала и ударила сзади по плечу одного аскера. Тот взвыл от боли, обер­нулся и увидел совсем молодого парня, который смеялся от ра­дости. Аскер выхватил саблю, взмахнул ею — и юноша, окровавленный, упал на траву. На мгновение шум стих. Никто не успел дометить, как у отца убитого очутился в руках дубовый крюк от очага. С звериным рычанием он бросился на убийцу, и в тот же миг убийца свалился с разбитым черепом. Мужчины вырывали колья из забора и, разгоряченные хмелем и видом крови, броса­лись на насильников. Мурзаки рубили саблями, кололи копьями, резали ножами. Хоть и были пришельцы вооружены лучше хозяев, нее же перевес был на стороне черемисов. Их было гораздо боль­ше Мурза понял это. Из десятка телохранителей, очутившихся "Коло него, он подозвал к себе двух, крикнул им что-то.

Вдруг во двор вбежал Хайрулла и крикнул:

— Там... наших четверо... убиты!

А ты... сбежал?—зло выкрикнул мурза, обороняясь саблей 01 наседавших на него мужчин.

— Я должен хранить тебя,— Хайрулла встал рядом с мурзой.

Где Аказ?

Он там... на берегу...

— Здесь оставайся...—Мурза выскочил за ворота, прыгнул с откоса вниз и, ломая кусты, скатился к реке. Поднялся, увидел: четверо его парней дерутся с троими — с Аказом, Ковяжем и 11 шейкой. За рекой он увидел Янгина и Эрви, карабкающихся по

откосу. Они убегали в лес.

Мурза в несколько прыжков очутился около Аказа, крикнул:

Молись своим богам, болотное отродье!

Мурзаки, увидев подкрепление, начали теснить Топейку и Ко­йн ж а к воде.

Ну, волк, держись! — Аказ полоснул клинком по сабле мурзы и высек сноп искр. Звенело оружие, сражающиеся вертелись и що воды, выкрикивая оскорбительные слова.

Теперь тебе, сморчок, конец!— рычал мурза.— Был жених — Покойник будешь!

— Заставлю тебя ашать свиное ухо!—не уступал Аказ.

Топейка и Ковяж бросились в воду. Мурзаки не стали их прес­ледовать и пришли на помощь мурзе. Аказу тоже ничего не оста­валось другого, как перебраться на другой берег.

Воины ринулись было за ним, но мурза остановил их, махнул рукой в сторону двора.

Люди, казалось, озверели. Они хватали чугунные котлы и ра­зили ими насильников, срывали цепи с очагов, размахивая, врезались в гущу свалки. Даже женщины выхватывали из костров пылающие головешки и бросались на татар, погибая при этом под ударами сабель. Теперь очередь дошла и до мурзы. Вытеснив со двора его джигитов, черемисы бросились на телохранителей Кучака, но в это время над лесом взметнулся столб черного дыма, за ним второй, третий. Пронзительный крик «Горим!» сразу отрез­вил людей, опьяненных боем.

— Кудо в огне!

— Наши дети!

С этим возгласом люди бросились со двора...

Дальше все произошло, как предполагал мурза. Разбежавшись каждый к своему дому, мужчины разрознились и стали бессиль­ными.

Слуги Кучака переловили их всех по одному, связали и снова поволокли на двор лужавуя. Погоня, посланная за женихом и не­вестой, возвратилась ни с чем. Поймать людей, знающих леса, как собственное кудо, немыслимо. Даже следа не нашли.

Но Кучак не только хитер и жесток, но и упрям. Он позвал к себе Тугу и Боранчея, надменно проговорил:

— Как велик аллах на небе, так же велики его законы на земле. Вы задумали нарушить закон трех ночей, и аллах пока­рал вас. Твой двор, старый Туга, в крови, три ваших кудо сгорели, а вы все стоите передо мной связанные, как бараны. Ваши люди убили половину моих джигитов, у вас в десять раз больше лю­дей, чем у меня, и все же я не боюсь вас, потому что мне по­могает аллах. Вы думали: мы поколотим мурзу, убьем его слуг, и он, как трусливая собака, убежит домой. Как вы ошиблись, пре­зренные пожиратели волчьего мяса! Я буду здесь жить до тех пор, пока не исполню закон, предначертанный всевышним. Мои воины уже раскинули шатер у реки, и я пойду туда отдыхать. А ты, Туга, возьми с собой сорок стариков, у которых есть здесь сыновья, и иди в лес искать жениха и невесту. А ты, Боранчей, будешь здесь, и все молодые люди и женщины будут здесь. И если к вечеру в моем шатре не будет невесты, сорок сыновей тех стариков будут мертвы. Завтра утром жених пусть будет у моих ног. Если нет — сгорит твое кудо, Туга, и ты будешь мертв. Я все сказал.