Том Шервуд - Серые братья

Ст о ит ли говорить, что на следующий вечер я, Луис, Энди и Эвелин собрались в моём кабинете, где на полу были расставлены привезённые с «Дуката» сундуки с золотом, жемчугом, драгоценностями. Два стола и две длинные лавки были подняты в эту мансарду, и на них мы выкладывали и сортировали сокровища.

Под столами поставили два больших дубовых ведра, и в них сбрасывали древние, четырнадцатого века, серебряные гр о уты. На лавки выкладывали бумажные малоценные шотландские банкноты, и там же – римские, банка «Святого Духа». На один из столов отправлялись испанские серебряные песо и золотые дублоны. На втором в виде массивных крепостных стен выстраивались шпалеры из сложенных в столбцы золотых ноблей; отдельно – массивные, тяжкие соверены Генриха Седьмого; следом – уже скромных размеров соверены Генриха Восьмого. Потом – уже вовсе маленькие соверены Георга Третьего. Потом – очень красивые, со слоном, «гвинейские» золотые Карла Второго. Потом – столетние, тысяча шестьсот пятидесятого года золотые фунты, отчеканенные во время управления Парламента. И, наконец, мои любимые современные золотые гинеи, – их мы складывали в роскошные, надменные, Ганзейского торгового дома портфунты, на стальных пряжках которых были выбиты клейма мастера Базеля. В один такой прочный, высочайшего качества кожи, со смоляной прошивкой кошель входило золота ровно на одну тысячу фунтов.

Жемчуг, инкрустированные самоцветами безделушки и разные неоцениваемые пока драгоценности грудами ссыпали в широко раскрытые рты сундуков.

Не хватало только Давида, но он скоро прибыл, – тяжело дышащий, взволнованный.

– Я привёз человека, – сказал он мне, – у которого весьма серьёзные рекомендации и которого, я думаю, надо послушать.

– Кто он? – спросил я, с неохотой отрываясь от золотых монет, которые складывал в столбики.

– Его надо послушать, – повторил мой старый друг и добавил: – Мы, с твоего позволения, поужинаем, а когда вы закончите, – ты нас прими.

Мы закончили подсчёты. Записали сальдо в реестр. Захлопнули крышки сундуков и замкнули замки. Я тоже был бы не прочь поужинать, но дело, как оказалось, отлагательства не терпело.

Давид, лишь кивнув головой в сторону приехавшего с ним человека, прошёл к камину и, открыв шибер [1], принялся разводить огонь.

Человек, оказавшийся неимоверно худым, чернокожим (хотя и европейской внешности!) стариком, учтиво поклонился и, вслед за моим приглашающим жестом, сел к столу, поставив у ног мешок с чем-то тяжёлым.

– Меня зовут Мух у ши, – сказал он надтреснутым тенором. – Я специалист в одном не совсем обычном деле.

– А именно? – вежливо поинтересовался я.

– Я торгую секретами.

– Секретами?!

– Ну да, да, да, да! Я продаю секреты, тайны. За некоторые весьма сносно платят.

– И вы ко мне по этому делу?

– К кому же ещё? – старик уставил в меня свои водянистые глазки. – Этот секрет у меня купит только Томас Локк Лей, алле хагель.

– Вы – бывший пират? – я не сумел сдержать досады и пренебрежения.

– Нет, просто знался с морскими ребятами. Но вас не это должно занимать, «Том, – как говорят друзья, – Чёрный Жемчуг», или «Том, – как говорят завистники, – Сопливый Счастливчик». Я вам предлагаю купить у меня секрет лично для вас преполезный, и заплатить за него три тысячи фунтов, причём деньги выдать до оглашенья секрета.

Я в растерянности оглянулся на запалившего-таки огонь в камине Давида:

– Он шутит?

– Совершенно не представляю, о чём может идти речь, – прижал тот руку к груди. – Ручаюсь лишь, что рекомендации у мистера Мухуши – надёжные . И он заверил меня, что мистер Локк Лей будет очень доволен покупкой. В остальном – решай сам.

– Да что же это делается! – воскликнул я, обнаружив, что против воли тянусь к сундуку с только что пересчитанным золотом. – Это ведь не кружка пива, и не тюк табаку! Это три тысячи! Стоимость места в парламенте! За уверение, что я буду рад… Вот вам!!

И я поставил на стол три тяжёлых кожаных портфунта.

– В каждом – ровно по тысяче. Считайте!

Но, к моему удивлению, считать Мухуши не стал. Он поднялся со стула, развязал свой мешок и вытащил из него какого-то деревянно-металлического уродца, с пружинами на дубовой раме и четырьмя железными лапками. Торговец секретами подошёл к одному из окон, раскрыл его и, усадив своего уродца на подоконник, быстро сжал винтами его острые лапки. После этого он покачал, натягивая пружины, затейливым рычагом, отложил его, вернулся к столу, взял один из портфунтов, устроил его в центре уродца – и спустил звонко щёлкнувший рычажок. Кошель с золотом мелькнул за окно и исчез. (Я переглянулся с Давидом. Лица у нас были вытянуты.) Проделав этот фокус ещё два раза, Мухуши снял уродца с подоконника, опустил в мешок и замер, приложив руку к уху наподобие ковшика. С улицы донёсся резкий пронзительный свист.