Генри Хаггард: Жемчужина востока

В следующий момент двери тюрьмы растворились, и они вышли в сопровождении всего нескольких человек стражи и направились, никем не замеченные, ко дворцу Марка на улице Агриппы.

— Вот твоя калитка, благородный Марк! — сказали солдаты. — Прощай и дай тебе боги всего доброго!

Простившись с ними, Марк и его спутник вошли в калитку, которая почему-то стояла настежь, затем перешли в перистиль, заперев за собой калитку.

— Для такого дома, где столько ценного, это непорядок! — заметил Кирилл. — В Риме у каждой открытой двери должна стоять стража или привратник.

— Мой слуга Стефан должен быть здесь и встретить меня! Удивляюсь, почему его не видно! — проговорил Марк и вдруг, впотьмах запнувшись о что-то, грузно упал на землю.

— Что это? — спросил Кирилл.

— Если не ошибаюсь, пьяный или мертвый человек! — ответил Марк. — Вероятно, какой-нибудь нищий приютился здесь, чтобы выспаться от хмеля.

— Вон в том окне виднеется свет, проведи меня туда, Марк! Ты верно знаешь дорогу, после мы можем вернуться сюда со светильником!

Марк тем временем поднялся на ноги и пошел вперед через двор к флигелю, в котором помещались служащие. И здесь дверь была отперта, они вышли в комнату старого Стефана. На столе горел светильник, и при свете его вошедшим предстала странная картина. Окованный железом ларец, прикрепленный тяжелыми цепями к стене, был взломан и все содержимое разграблено, мебель в комнате была частью опрокинута, частью поломана, что свидетельствовало о происходившей здесь борьбе, а в дальнем углу комнаты, под тяжелым мраморным столом, лежали две связанных по рукам и по ногам человеческие фигуры.

— Это ты, Стефан? — спросил Марк.

Да, то был Стефан и старая невольница. Марк выхватил свой меч и перерезал им веревки. Только теперь очнулся бедный старик.

— Это ты, господин мой? — пролепетал он. — А я думал, что они убили тебя. Они сказали, что явились сюда убить тебя по приказанию еврея Халева, который обещал им за это хорошее вознаграждение.

— Они? Кто они? — спросил Марк.

— Не знаю, четверо мужчин, лица которых были скрыты под масками! Они связали меня и старуху и, ограбив здесь все, что могли найти, пошли подстерегать тебя под арками перистиля. Вскоре я услышал борьбу и чуть не умер от горя, так как был уверен, что ты погибаешь под ножами убийц, а я не мог ни защитить, ни предупредить тебя.

Марк, не дослушав его речи, схватил светильник и кинулся в перистиль, здесь, наклонившись над человеком, лежавшим лицом вниз, он приподнял его так, что свет светильника упал на черты, и невольно отпрянул назад — то был Халев.

— Как видно, он попал в подставленную им для меня ловушку! — сказал Марк, не отводя глаз от мертвого лица. — Я знаю, что он ненавидел меня и не раз старался убить, но никогда не поверил бы, чтобы этот человек мог прибегнуть к убийству! Судьба хорошо отплатила ему, предателю!

— Не суди, да не судим будешь! — произнес Кирилл. — Как ты можешь знать, каким образом смерть настигла этого человека? Быть может, он пришел сюда предупредить тебя об опасности!

— От нанятых им самим убийц! Едва ли!

Затем они молча внесли тело убитого в дом и стали обсуждать, что им делать.

В это время послышался стук в калитку.

— Я пойду отпереть! — сказал Стефан. — Чего мне бояться? Я стар и никому не нужен!

Через минуту он воротился, передав Марку письмо.

— От кого? — спросил Марк.

— Посланный сказал, что от Деметрия, александрийского купца, у которого он служит.

— Под этим именем проживал здесь в Риме Халев! — произнес Марк и вскрыл письмо.

«Благородному Марку от Халева». «Раньше я желал твоей погибели и не раз пытался лишить тебя жизни, но теперь до сведения моего дошло, что Домициан, ненавидящий тебя еще более, чем я, подговорил убийц заколоть тебя на пороге твоего дома. И вот, в искупление за то ложное свидетельство, которое я произнес против тебя, исказив истину и запятнав твою честь, я решил явиться в твой дом в плаще, подобном тому, какие носите вы, римские офицеры. Весьма возможно, что прежде, чем ты прочтешь эти сроки, все уже будет кончено для меня. Но Не сожалей обо мне и не называй меня великодушным, мне было легко это сделать потому, что Мириам умерла, и я спешу последовать за ней в загробную жизнь, где надеюсь на более счастливую долю или хотя бы на забвение. Правда, я предпочел бы умереть в открытом бою и под твоим мечом, благородный Марк, но судьба судила иначе, и я паду под ножом наемных убийц, призванных лишить жизни другого человека. Пусть так. Ты остаешься здесь, я же спешу к Мириам. Мне ли роптать на путь, по которому я иду к ней?!