Генри Хаггард: Жемчужина востока

— Ах, друг Кирилл! — воскликнул Марк. — Ей грозит страшная опасность! Я только что узнал, что соглядатаи и шпионы Домициана разыскивают ее по всему городу, подстерегая на всех перекрестках. Пусть она бежит из Рима в Тир, там у нее есть друзья и имущество!

Кирилл отрицательно покачал головой.

— Я уже сам думал об этом! Но всем должностным лицам в портах и гаванях отдано строжайшее предписание ревизовать все пассажирские суда и при малейшем сходстве кого-нибудь с разосланными им приметами «Жемчужины Востока» задерживать и представлять немедленно в Рим.

— Неужели же нет никакой возможности увезти ее из Рима? — с тоской спросил Марк.

— Я знаю только одно такое средство, но оно должно стоить слишком много, а мы, христиане, не достаточно состоятельные люди, чтобы осуществить его. Надо купить на имя какого-нибудь известного купца небольшую галеру и, снарядив ее, нагрузить товаром, находящим сбыт в Сирии, затем ночью посадить девушку на это судно!

— Подыщите-ка такую галеру и надежных людей, друг Кирилл, а деньги я достану! — воскликнул с жаром Марк.

— Постараюсь!

— Ну, а теперь научи меня вере, друг Кирилл. Расскажи о вашем Боге, столь далеком от нас, бедных смертных.

— Но в сущности столь близком к каждому из верующих, что мы почти ощущаем его присутствие!

И епископ Кирилл принялся толковать римлянину истины христианского учения и беседовал с ним, пока не настало время запирать тюремные ворота.

— Приходи ко мне опять, друг Кирилл! — проговорил прощаясь с ним Марк. — Мы снова побеседуем с тобой!

Четыре дня спустя епископ Кирилл опять навестил Марка, сообщив, что Мириам здорова и невредима и шлет ему привет, а также, что он, Кирилл, отыскал некоего грека, бывшего капитана судна, по имени Гектор, который намеревался отплыть в Сирию с грузом товаров. Гектор этот был христианином и вполне надежный человек, он брался набрать экипаж для судна из христиан и евреев и, по наведенным справкам, мог указать на несколько небольших галер, которые можно было приобрести за сравнительно скромную цену, особенно одну из них — «Луну».

Кроме всего этого, епископ Кирилл сообщил Марку, что Галл и его жена Юлия из любви к Мириам, которая стала им дорога, как родная дочь, решили покинуть Рим вместе с нею и поселиться где-нибудь в Сирии, обратив все свое имущество в деньги.

Узнав от епископа, сколько на все это потребуется денег, Марк призвал своего верного Стефана и приказал вручить всю требуемую сумму полностью судовому плотнику Септиму, получив с него расписку, на что старый слуга выразил полную готовность, полагая, что эти деньги пойдут на выкуп его господина.

Если Домициан, наконец, устал разыскивать и преследовать несчастную «Жемчужину Востока», то Халев продолжал также страстно и неутомимо свои поиски. Прежде всего полагая, что если Мириам осталась в Риме, то, наверное, будет хоть изредка посещать своих друзей Галла и Юлию. Он окружил дом их шпионами, которые денно и нощно сторожили всех входящих и выходящих из дома старого Галла, но напрасно. Юлия и Мириам видались только в катакомбах, в часы молитв, а туда Халев и его соглядатаи не могли проникнуть. Когда Галл и его жена покинули Рим и временно переселились в Остию в ожидании отплытия «Луны», Халев последовал за ними, но убедившись, что Мириам не было даже помина, вернулся снова в Рим и здесь совершенно случайно открыл ее убежище.

Выбирая для себя художественной работы светильник у одного из лучших торговцев, Халев случайно наткнулся на вещицу необычайной красоты. Этот светильник изображал собою две сплетенных между собою финиковых пальмы, вершины которых расходились врозь. Вглядываясь внимательнее в эту вещь, в которой Халев смутно чувствовал нечто родное и знакомое, он вдруг увидел, что у подножия пальм лежал большой плоский камень и тут же протекала вода. Теперь в его мозгу разом воскресло воспоминание о далеких берегах Иордана, он узнал этот плоский камень, на котором мальчиком просиживал целые вечера, бок о бок с Мириам, занимаясь ловлею рыбы на удочку. Да, да… Вот подле камня лежит и рыба!

— Этот светильник нравится мне! — сказал он торговцу. — Я беру его, но скажи мне, друг, не знаешь ли ты, чьей он работы.

— Этого я не могу сказать тебе, господин! — отвечал купец. — Мы получаем эти вещи оптом от одного посредника, который, как носятся слухи, епископ христиан, и у которого работает много его единоверцев в рабочем квартале Рима!