Дарья Плещеева - Слепой секундант

— Батюшки мои, целый промысел! — воскликнул Савка.

— Хочешь жива остаться? — спросил Андрей. — Еремей Павлович, покажи ей портрет. Когда-либо видала этого кавалера? Он к тебе приходил? Деньги давал?

— Приходил, давал! — выкрикнула смертельно перепуганная баба.

Но Еремей к ней веры не имел.

— Врет, — сказал он. — Ну-ка, скажи, какого он был роста — с меня? Выше? Ниже?

— Выше!

— Врет.

— Ну, будет, — Андрею уже смертельно надоели крики и вонь. — Укажи-ка дом Настасьи Воробьевой…

— Нечего указывать. Пусть сама сведет. А то мы пойдем неведомо куда, ни черта не найдем, вернемся — а ее и нет, и с дитятей вместе, — сказал Еремей. — Она баба хитрая.

— Вот и мизогиния твоя на пользу делу пошла, — заметил Андрей.

Дядька, не раз слыхавший от питомца это словечко и примерно представлявший его смысл, с достоинством кивнул.

Наська Воробьева жила через два дома. Он оказалась поумнее вдовы Патрикеевой — сразу все поняла. И, глядя на портрет, сказала:

— А этого господина я встречала, ей-богу, да только не в Чекушах. И видела я его вчера!

— Хочешь золотой империал? — спросил Андрей.

— Пусть сперва эта вопленица уйдет. Вы-то уедете, а мне тут жить…

Наськин муж как раз и служил при амбаре, никакого иного ремесла не знал и знать не желал, и деваться молодухе, выданной замуж за простофилю еще девчонкой, впрямь было некуда. И, когда дверь за вдовой захлопнулась, Наська рассказала занятное: кавалера с картинки она встретила не более не менее как с Василисой.

— Василиса приезжала меня учить, кому чего сказывать, когда старшенький, Ванюшка, в колыбельке лежал. А я вчера ездила к крестной. Я-то на сносях, рожу — дома засяду, а пока лед стоит, нужно всюду побывать, крестная мне перину обещала, опять же — к Пресветлой Пасхе того-другого, стол накрыть, как же без этого?

— Ты дело говори, — призвал к порядку Еремей.

— Тотчас и скажу. Крестная живет в Рогачевом переулке. Вот там, в Рогачевом, я Василису и повстречала. Чуть ли у самого крестной дома. И с ней был кавалер. Я так и встала — ветрище до костей пробирает, а кавалер без шляпы, в одной епанче поверх кафтанишки. Василису-то ни с кем не спутаешь — баба дородная, как две меня, а кавалер — он… Не понравился он мне… при: шилась Наська. — Она его, видать, из дому вызвала и какую-то бумажку ему принесла. Он в ту бумажку глядит и ей что-то втолковывает, а сам — злой, ух! В дом вошел, а она за домом в калиточку шасть, а была в шубе внакидку — стало, выбежала из дому, бежать недалеко. Ну, думаю, вот ты где со своим полюбовником гнездо свила… И больше я ее не видела.

— Крестная в каком доме живет? Как идти к рынку — справа или слева? — поинтересовался Андрей.

— Слева, поди. Да крестную все там знают! Спроси, где стоит Матрена Попова, и всяк покажет.

— А теперь слушай меня, Настасья Воробьева. Я дам тебе деньги, для тебя немалые. Больше тебе про младенцев врать не придется. Да с мазуриками вперед не дружись — доиграешься, в часть сведут. И с Патрикеевой тебе приятельствовать незачем, она — дура, а ты — умна, — сказал Андрей. — Вот, отпразднуй Светлую Пасху.

Увидев золотой империал, Наська онемела.

— Это мне? — без голоса спросила она.

— Тебе. И чтоб больше в грязные истории не путалась. Идем, Еремей Павлович.

Они вышли на улицу.

— Уф! Справились! — сказал Андрей. — Удачная была ловушка. Прямо тебе волчья яма. Едем в Рогачев переулок!

Когда переправились по опасному льду через Неву, Авдей-кучер сказал:

— Ф-фу, пронесло! Ну, теперь туда — уж только по мосту!

— Покойный царь Петр не хотел ставить мосты совсем — считал, что всякий столичный житель должен уметь управляться с лодкой, и с веслами, и с парусом, — напомнил Андрей. — Но без мостов тяжко. Была бы Нева поуже — ставили бы каменные.

И вспомнилась та ночь, когда посреди Невы молился загадочный Андрей Федорович, вспомнился «царь на коне». Видно, настало время, когда подарок стал приносить удачу в поиске. Главное — не отступать, двигаться стремительно, наносить удар решительно — и менее всего беспокоиться о страданиях вымогателей.

В Рогачевом переулке Андрей разослал своего дядьку и проявившего сообразительность Савку с портретами по окрестным дворам. Сам остался в санях, держа под шубой наготове заряженные пистолеты. Идя по следу, следовало готовиться к самым скверным сюрпризам.

Василиса показывала Евгении записку, которую ей принесли от Феклы. До чего-то же они договорились? Знать бы, до чего! Или не договорились? Мусью Аноним пользовался услугами мазуриков с Сенного рынка — но это не означало, что только они ему служили. Может, избавившись от них, он еще вздохнет с облегчением.