Оливер Боуден - Черный флаг (ЛП)

— Понятно. Уже вернулись?

Боннет пожал плечами.

— Мы расспросили в столовой, но там не было и следа Эль-Тибурона. Возможно, произошла ошибка. Возможно, его желания удовлетворили в другом месте.

— Тогда мы скажем Эль-Тибурону, что вы приходили, — сказал один из стражников.

Боннет одобрительно кивнул.

— Да, пожалуйста; но помните, будьте осторожны.

Стражники кивнули; один даже коснулся пальцем своего носа. С ними наша тайна останется в безопасности.

Позже мы стояли в порту, корабль Боннета был неподалёку.

Я передал ему сумку, которую стащил из комнаты с награбленным в Кастильо. Она, казалось, пришлась к месту — восполнила его потерю сахара. Во мне было и что-то хорошее, знаешь ли.

— Да нет, пустяки, — сказал он, но взял сумку.

— Надолго задержишься? — спросил я.

— На несколько недель, наверное. Затем назад в Барбадос, к скучной семейной жизни.

— Не соглашайся на скуку, — сказал я, — плыви в Нассау. Живи жизнью, какую хочешь сам.

Он уже поднимался по трапу, а его новые члены экипажа готовились к отплытию.

— Я слышал, что Нассау кишит пиратами, — посмеялся он. — Кажется, очень кричащее место.

Я задумался над этим.

— Нет, не кричащее, — сказал я. — Свободное.

Он улыбнулся.

— О боже, вот было бы приключение! Но нет, нет. Я муж и отец. У меня есть обязанности. Жизнь состоит не из одних удовольствий и развлечений, Дункан.

На мгновение я позабыл о том, что принял чужое имя, и почувствовал угрызение совести. Боннет если что и сделал для меня, то только в помощь. Что овладело мною, я не знаю. Вина, наверное. Но я сказал ему:

— Эй, Боннет. Мое настоящее имя Эдвард. Дункан — это прозвище.

— Ааа… — он улыбнулся. — Тайное имя для вашей тайной встречи с губернатором…

— Да, с губернатором, — сказал я. — Кажется, я уже изрядно заставил его ждать. 

Я направился прямиком к резиденции губернатора Торреса, огромному особняку, расположенному за невероятно высокими стенами и железными воротами, прочь от суеты Гаваны. Там я сказал стражникам:

— Доброе утро. Мистер Уолпол из Англии прибыл на встречу с губернатором. Полагаю, он ожидает меня.

— Да, мистер Уолпол, пожалуйста, проходите.

Проще пареной репы.

Заскрипели ворота — привычный звук в жаркий летний день, и, когда я вошел, то был вознагражден впервые увиденной картиной того, как жили богатеи. Везде росли пальмы, на постаментах стояли короткие статуи, и откуда-то доносилось журчание воды. Контраст с крепостью бросался в глаза, здесь было богатство, когда там — грязь, пышность — вместо мрака.

Пара стражников, пока мы шли, держались на почтительном, но бдительном расстоянии позади, и мой ограниченный испанский позволил уловить некоторые моменты их болтовни: судя по всему, я опоздал на пару дней, судя по всему, я был "асесипо", ассассином, и они как-то странно произносили это слово. Подчеркивали.

Я шел с расправленными плечами и высоко поднятым подбородком, думая только о том, что мне оставалось продлить свою уловку лишь ненадолго. Мне понравилось быть Дунканом Уолполом — я чувствовал себя освобожденным от Эдварда Кенуэя, и нередко я задумывался над тем, чтобы распрощаться с этим именем навсегда. Конечно, я хотел сохранить что-то от Дункана, сувениры, подарки на память: его роба, как минимум, его стиль боя. Его выправка.

Но в тот момент я больше всего хотел его вознаграждение.

Мы оказались во дворе, который отдаленно напоминал тот, что был в крепости, с разницей, что вместо каменистой тренировочной площадки, на которую выходили затененные каменные лестницы, здесь был оазис из статуй, сочной растительности и узорчатых галерей паласио, обрамлявших насыщенно-голубое небо и солнце, медленно горевшее вдали.

Там уже находились двое человек. Оба, прилично одетые, походили на людей высокого класса. Их просто так не обманешь. Рядом с ними стояла подставка с вооружением. Один из них целился пистолетом в мишень, а другой чистил оружие.

Стрелявший, услышав, как я и стражники вошли, обернулся, раздраженный тем, что его прервали. Слегка тряхнув плечами, он успокоился, прищурился по линии пистолета и выстрелил.

Звук раздался по всему двору. Захлопали испуганные птицы. Крошечная струя дыма исходила из центра мишени, которая слегка покачнулась на треножнике. Стрелок с кривой улыбкой взглянул на товарища и получил в ответ приподнятую бровь в знак впечатления — это был язык богачей. Затем они обратили свое внимание на меня.