Генри Райдер Хаггард: Собрание сочинений в 10 томах. Том 7

Мы все расхохотались, в том числе и Хиггс.

— Так вы согласны поехать с нами? — спросил Орм. — Я полагаю, вам ясно, что дело рискованное и что вы, быть может, не вернетесь назад?

— Спайон Коп был рискованным делом, капитан, и рискованным было также дело в траншее, откуда вернулись только мы с вами да матрос, но мы все же вернулись оттуда. Прошу прощения, капитан, но никакой опасности вообще не существует. Человек рождается в положенный час и умирает в положенный час, и что бы он ни делал в промежутке между этими двумя часами, это ровно ничего не меняет.

— Послушайте, — сказал я, — да мы с вами единомышленники!

— Многие думали так же, как я, сэр, с тех пор как старик Соломон подарил своей даме эту штуку. — И он указал на кольцо царицы Савской, лежавшее на столе. — Но, простите, капитан, какое мне назначат жалованье? Я сам не женат и не содержу никого, но у меня есть сестры, у которых дети, а пенсия прекращается, когда солдат умирает. Не думайте, что я жадный человек, капитан, — поспешно добавил он, — но, как вы все понимаете — что написано пером, не вырубишь топором. — И он указал на наш договор.

— Правильно. Сколько вы желаете получить, сержант? — спросил Орм.

— Ничего, кроме моего содержания, капитан, если мы ничего не добудем, но если добудем что-нибудь — пять процентов не будет слишком много?

— Пусть будет десять процентов, — предложил я. — Сержант Квик рискует жизнью так же, как мы.

— Благодарю вас, сэр, — ответил тот, — но это слишком много, по-моему. Я желал бы получить пять процентов.

Так и записали, что сержант Сэмюэль Квик получит пять процентов от общей суммы нашего дохода, при условии, что он будет исполнять все приказания. Он тоже подписал договор, и ему поднесли стакан виски с содовой, чтобы он выпил на здоровье.

— Теперь, милостивые государи, — сказал он, отказавшись от стула, который предложил ему Хиггс (он, по-видимому, в силу привычки предпочитал свою позу оловянного солдатика у стены), — в качестве скромного пятипроцентного члена вашей компании отважных людей прошу разрешения сказать слово.

Его попросили говорить, и сержант стал расспрашивать меня, каков вес той скалы, которую мы хотим взорвать.

Я сказал ему, что не знаю этого, потому что никогда не видел идола фенгов, но предполагаю, что размеры его огромные и что он, быть может, не меньше собора св. Павла.

— Если он к тому же еще и крепок, понадобится большая сила, чтоб расшевелить его, — заметил сержант. — Тут пригодился бы динамит, но он занимает слишком много места, чтобы в необходимом количестве его можно было перевезти через пустыню на верблюдах. Капитан, что вы знаете о пикратах? Вы помните те новые бурские гранаты, которые убили стольких наших и отравили остальных?

— Да, — отвечал Орм, — помню, но теперь существуют еще более мощные взрывчатые вещества — новые соединения, обладающие ужасной силой. Мы справимся обо всем этом завтра, сержант.

— Слушаюсь, капитан, — согласился тот, — но, спрашивается, кто же будет платить? Взрывчатые вещества в таком количестве стоят недешево. Я рассчитал, что все снаряжение экспедиции, включая пятьдесят винтовок военного образца, обойдется не меньше чем в полторы тысячи фунтов стерлингов.

— По моему расчету, — сказал я, — Македа дала мне золота приблизительно на эту сумму, больше я просто не мог увезти с собой.

— Если вашего золота не хватит, — вмешался Орм, — я, хотя и небогатый человек, могу одолжить фунтов пятьсот. Не будем говорить о деньгах. Дело вот в чем. Все ли вы согласны предпринять эту экспедицию и довести ее до конца во что бы то ни стало?

Мы все ответили, что согласны.

— Больше никто ничего не хочет сказать?

Я решил высказать предупреждение:

— Забыл уведомить вас еще о том, что если нам удастся попасть в Мур, никому из нас не следует влюбляться в Вальду Нагасту. Ее личность священна, и она может выйти замуж только за представителя ее же собственного рода, а если кто-либо влюбится в нее, нам всем отрежут головы.

— Слышите, Оливер? — сказал профессор. — Полагаю, что предупреждение доктора относится к вам, потому что все остальные уже почти старики.

— Разумеется, — отвечал капитан, снова покраснев по своему обыкновению. — По правде говоря, я тоже чувствую себя стариком, и, поскольку речь идет обо мне, чары черной красавицы не в счет.

— Не хвастайтесь, капитан. Прошу вас, не хвастайтесь, — заговорил вдруг громким шепотом сержант Квик. — Ни за что нельзя поручиться, когда имеешь дело с женщиной. Сегодня она — мед, а завтра — яд, только Богу и погоде ведомо, почему. Не хвастайтесь, не то можем увидеть вас однажды ползающим на коленях за этой самой черной красавицей. Если хотите, можете искушать провидение, но не искушайте женщину, пока она не обернулась и не начала сама искушать вас, как она сделала это в незапамятное время.