Генри Райдер Хаггард: Собрание сочинений в 10 томах. Том 8

И тогда кровь Ви вскипела в нем, и он заговорил с Аакой и сказал ей, что хочет вызвать Хенгу на единоборство.

— Он об этом только и мечтает, — сказала Аака. — Ведь он дурак; он думает, что сильнее тебя и легко убьет тебя. И тем самым предохранит себя на будущее время, когда ты, несомненно, — это даже для него ясно — убьешь его. Я давно уже хотела, чтобы ты вызвал Хенгу, — я убеждена, ты одолеешь его.

И Аака завернулась в свой меховой плащ и улеглась спать.

Утром она вернулась к этой теме.

— Слушай, Ви. Во сне мне явилось видение. Мне представилось, что Фоя, наша дочь, стоит у моего ложа и говорит: «Пусть Ви, мой отец, ночью пойдет молиться Ледяным богам и ждет знака от них. Если на заре с вершины ледника упадет камень, это будет приметой ему, знаком, что должен он бороться с Хенгой, что отомстит Хенге за пролитую им мою кровь, что станет вождем вместо Хенги. Если же камень не упадет, пусть не вызывает Хенгу, ибо в таком случае Хенга убьет его. А затем, расправившись с Ви, Хенга убьет Фо, брата моего, а тебя, мать мою, возьмет себе в жены». По-моему, Ви, нужно послушаться голоса нашей умершей дочери. Ты должен пойти к Ледяным богам и помолиться им, и ждать от них знака.

Ви с сомнением поглядел на нее. Он не очень доверял ее рассказам, не верил в сны и был убежден, что она придумала это, чтобы подбить его на поединок с вождем.

Это он ей и высказал:

— Подобный сон — гнилая палка, на которую нельзя опираться. Я знаю, ты давно уже хочешь, чтобы я сразился с Хенгой, хотя он грозный и страшный воитель. Но, если я сражусь с ним и он убьет меня, что станется с тобой и с Фо?

— С нами сбудется то, что суждено нам, и ничего больше. А так племя начнет твердить, что Ви боится отомстить за кровь убитой дочери ее убийце Хенге.

— Не знаю, будут ли говорить, но знаю, что, если это и скажут, скажут ложь. Я беспокоюсь не за себя, но за тебя и за Фо.

— В таком случае ступай к Ледяным богам и жди от них знака.

— Я пойду, Аака, но не вини меня потом, если приключится беда.

— Беда не приключится, — ответила Аака и улыбнулась в первый раз после смерти Фои.

Она была уверена, что Ви, несомненно, одолеет Хенгу в единоборстве. Нужно было только заставить его вызвать Хенгу, а уж тогда он отомстит за убитую дочь и сам станет вождем племени. И потому еще улыбалась она, что была твердо уверена (хотя причин своих и не называла) в том, что с вершины ледника на заре, когда солнечные лучи упадут на лед, несомненно, свалится камень.

Итак, на следующую ночь Ви Охотник тихомолком прокрался из селения, обогнул подножие высившегося на востоке холма и пошел по ущелью между гор, покуда не дошел до основания большого ледника.

Волки, кишевшие в окрестностях, волки, по-зимнему голодные — весна в том году наступала поздно, — почуяли его и окружили. Но Ви Охотник не боялся волков; к тому же печаль ожесточила его сердце. С воплем ринулся он на самого большого волка, вожака стаи, и вонзил кремневое копье в его горло. А когда волк завертелся на копье, щелкая окровавленными челюстями, Ви ударом каменного топора вышиб волку мозги, бормоча:

— Так умрешь, Хенга! Так умрешь, Хенга!

Волки поняли, что с этим противником им не справиться, и разбежались все, кроме вожака, который остался лежать мертвый. Ви потащил труп на вершину скалы, в место, где стая не могла достать его, и оставил там, чтобы освежевать его поутру.

Покончив с волком, он продолжал свой путь вверх, по холодной долине, куда звери не заходили, так как здесь не было никакой добычи. Он поднимался, пока не достиг ледника. Мощная стена сползающего льда тускло светила в лунном свете и заполняла расщелину от края до края: лед был шириной не менее чем в четыреста шагов. Ви, когда был здесь в последний раз, вбил кол между двух скал и другой кол пятью шагами ниже, так как хотел проверить, движется ли ледник.

Ледник двигался. Первый кол был скрыт под массой льда, и жесткий ползучий язык ледника уже подбирался ко второму.

Боги проснулись, боги шли к морю.

Ви вздрогнул. Но вздрогнул он не от холода, к которому привык, а вздрогнул от страха, ибо боялся этого места. Здесь было обиталище богов, скрывавшихся в леднике; богов, в которых он верил, богов вечно гневных.

И тут он вспомнил, что не принес с собой жертвы, дабы умилостивить их. Он вернулся туда, где лежал убитый волк, и с трудом, пользуясь острым кремневым копьем и каменным топором, отделил голову волка от туловища. Он вернулся, положил волчью голову на камень у подножия ледника и пробормотал: