Дмитрий Симонов - Тайна острова Уали

Мы быстро погрузили весь наш груз: две дюжины восьмигаллонных бочонков для пополнения запасов пресной воды. Некоторые из бочонков, которые мне довелось принимать на борт бота, были настолько тяжелы, что казалось, будто они доверху наполнены свинцовыми пулями.

«Да! — подумал я. — Такого количества пуль хватило бы даже на осаду небольшого городка!»

На крышках этих бочонков были изображены две крысы в треуголках, державшие в лапах перекрещенные абордажные сабли, а между ними бочонок рома. Это было клеймо капитана, выжженное каленым железом. Мне было очень любопытно, но спросить я не решался. Еще мы погрузили четыре бочонка пороху. К моему удивлению, капитан сказал, что на острове в изобилии водятся дикие козы и нам предстоит изрядно поохотиться, чтобы сделать запасы солонины на обратную дорогу.

Мы подняли грот, натянули стаксель, и мягкий бриз нежно потащил наш бот прямиком к берегу, возвышавшемуся над горизонтом своими причудливыми очертаниями. Висевшее над снастями полуденное светило, одурев от собственного жара, стало постепенно убавлять свою огневую мощь, склоняясь все более и более к западу, это позволяло нам несколько передохнуть от невыносимого пекла, хлебнув глоток свежего воздуха.

Натянутые тонкими струнами шкоты заиграли и запели звонкими голосами, мы быстро неслись под фордевиндом по волнам, искусно лавируя меж рифами, внезапно то там, то сям выскакивающими из пенистой пучины волнующегося океана.

Берег быстро приближался. Моряки уже отхлебывали жадными глотками ром из двухпинтовой жестяной фляги, появившейся из кармана запасливого Тома Брэдли, как громкая брань капитана заставила всех нас вздрогнуть. Капитан стоял на корме, зацепившись своим железным крюком, заменявшим ему потерянную в бою левую руку, за одну из вант, крепящих грот-мачту, и пристально вглядывался в уходящую за горизонт гладь океана, поставив на скамью правую деревянную ногу, под коленом и внизу окованную железом.

— О, черт! — заревел он, опуская руку в карман своего кафтана, из которого торчала рукоять пистолета. Достав длинную подзорную трубу, капитан судорожными резкими движениями стал трясти ее, явно нервничая. Наконец труба раздвинулась, и он с явным нетерпением стал вглядываться вдаль.

Поначалу я подумал, что он всматривается в малюсенькие фигурки людей, суетящихся и хаотично бегающих на борту нашего люггера. Открылся пушечный порт, с правого борта появилось облако дыма, затем послышался выстрел, предупреждающий нас об опасности, надвигавшейся с северо-востока.

— Эти безмозглые негодяи погубят мой корабль, — прорычал капитан. — Эй, тупоумные ублюдки! — заорал он, пряча трубу в огромный карман своего широкополого кафтана. — Посмотрите назад! Травите шкоты, спускайте грот! Снимайте стаксель. Весла на воду! Живо!

Джим Улби, сидевший спереди лицом к корме, поднял голову. С него мгновенно спало пьяное оцепенение, он открыл рот и от ужаса уронил бутылку рома на дно лодки. И так и сидел, окаменев от страха. Это был дурной знак. Ведь Джиму в жизни нужно было только одно — бутылка рому. Мы все обернулись. У меня что-то зашевелилось в груди и стало очень страшно. С кормы на нас бездонной громадой надвигалось нечто черное и жуткое. И это нечто неслось на нас с бешеной скоростью.

— Э…Э… — промычал Джим, показывая трясущейся рукой на черную тучу, — что это, капитан?

— Твоя белая горячка, идиот, спускай стаксель! — рявкнул он.

— Плохо дело, братцы, нам не спастись, — запричитал Билл Уэсли, — я не умею плавать! Господи, помоги нам! — взмолился он, воздев руки к небу.

А там происходили драматичные события, завораживающие своей масштабностью и предрекавшие нам немалую толику неприятностей.

Облака, будто воссоздавая эпизоды средневековой рыцарской баталии, стремительно носились по безграничному пространству двумя взбесившимися армадами, сталкиваясь в смертельной схватке.

Облака отрядом всадников в серебряных доспехах на буланых скакунах с развевающимися на ветру белоснежными плащами стремительно проносились над нами. Они врубались своей многочисленной небесной конницей в стройные ряды рыцарей в золотых латах, сверкающих на солнце, грозно восседающих на конях огненной масти с красными попонами.

Размахивая огненными мечами молний, они бесстрашно наседали на войско неприятеля, яростно сокрушая его. Стремительная их атака вызывала вспышки молний и гулкие раскаты грома, напоминаюшие залпы артиллерийских орудий. Огненные всполохи, метаясь по небу кровавыми призраками, безжалостно разили вокруг огненными мечами. Беспощадные удары рассекли израненное и без того небесное тело, из многочисленных ран которого проливались на землю кровавые потоки дождя, освещенные сверкающими зарницами.