Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

Пораженная какой-то внезапною мыслью, Джудит устремила на него проницательный взгляд и быстро пошла на другой конец парома, пригласив его следовать за собою. Там она села и указала Гарри место возле себя. Все это было сделано с таким решительным видом, что молодой человек оробел и Джудит принуждена была сама начать разговор.

– Вы хотите говорить мне о супружестве, Генри Марч? Не так ли?

– Ваши манеры, Джудит, совсем сбивают меня с толку, и я, право, не знаю, что вам сказать. Но пусть истина говорит сама за себя. Вы знаете, Джудит, что я давно считаю вас прехорошенькой девушкой, какую только удавалось мне видеть, и этого я не скрывал ни от вас, ни от своих товарищей.

– Ну да, я слышала это от вас тысячу раз, и, вероятно, вы не ошибаетесь. Дальше что?

– Дальше то, Джудит, что если молодой человек говорит в таком тоне с молодой девушкой, это верный признак, что он придает ей некоторую цену.

– Правда, но это я слышала от вас миллион раз.

– Что ж такого? Всякой девушке, я полагаю, приятно слышать повторение этого. Дело известное: ничто так не нравится женщине, как беседа молодого человека, который повторяет перед ней в сотый раз, что он ее любит.

– Конечно, в известных случаях мы любим друг друга, но теперь мы в таком положении, Гарри, что всякая пустая болтовня неуместна. Говорите без обиняков.

– Пусть так, да будет ваша воля, прекрасная Джудит! Я часто говорил вам, что люблю вас больше всякой другой девушки, но вы, конечно, заметили, что еще ни разу я не обнаруживал ясно своего намерения просить вашей руки.

– Заметила, Генри Марч, очень заметила, – отвечала Джудит, и презрительная улыбка мелькнула на ее устах.

– Была на это основательная причина, Джудит, и я не скрываю, что эта причина беспокоит меня даже в настоящую минуту. Не обижайтесь: я не намерен скрывать своих мыслей, да и не могу. Несмотря, однако, на всевозможные причины, я невольно должен теперь уступить чувству, которое давно закралось в мое сердце. Нет у вас больше ни матери, ни отца, Джудит! Вам и Хетти нельзя здесь оставаться одним даже в мирное время, когда ирокезы спокойно кочуют в своих шалашах, но теперь, при настоящем положении, вы или умрете с голода, или попадетесь к этим дикарям, которые, вы знаете, не пощадят вашего черепа. Настало время, стало быть, подумать о перемене места и о приискании мужа. Согласитесь быть моей женою, и я даю вам слово, что о прошедшем не будет между нами и помина.

Джудит слушала с величайшим нетерпением и, по-видимому, едва дождалась окончания этой речи.

– Довольно, Генри Марч! – сказала она, сделав нетерпеливое движение рукою. – Я понимаю вас очень хорошо: вы предпочитаете меня всем девушкам и хотите на мне жениться?

– Именно так, Джудит.

– Так вот вам мой ответ, решительный и ясный: есть, Генри Марч, основательная причина, из-за которой я никогда не…

– Кажется, я понимаю вас, Джудит, и вы можете не договаривать. Но ведь я уже сказал, что о прошедшем не будет между нами и помина… Отчего же вы так краснеете, Джудит? Ваши щеки заалели, как западное небо на закате солнца. В моих словах, я думаю, обидного ничего нет. По крайней мере, я не имел ни малейшего намерения вас обидеть.

– Я не краснею, и я не хочу обижаться на вздорные слова, Генри Марч, – отвечала Джудит, с трудом подавляя негодование. – Я хотела вам сказать, что по некоторой причине я ни за что на свете не соглашусь быть вашей женой. Я не люблю вас! Я уверена в этом. Никакой порядочный мужчина не должен жениться на женщине, которая предпочитает ему другого.

– Вот оно что наделали эти франты в красных мундирах! Так я и думал: все зло от крепостных офицеров.

– Замолчите, Марч! Гнусно клеветать!

– Я, пожалуй, замолчу. Но время еще терпит, и я надеюсь, вы одумаетесь.

– Я обдумала давным-давно свой ответ на ваше предложение, и вы слышали его. Теперь мы понимаем друг друга и вы избавите меня от дальнейших объяснений.

Взволнованная сосредоточенность девушки испугала молодого человека, потому что никогда прежде он не видел ее такой серьезной и решительной. Во время их предыдущих разговоров она обычно встречала его ухаживания уклончиво или насмешливо, но Непоседа считал это женским кокетством и полагал, что она легко согласится выйти за него замуж. Он сам колебался, нужно ли делать ей предложение, и никогда не предполагал, что Джудит откажется стать женой самого красивого мужчины во всей пограничной области. А ему пришлось выслушать отказ, и притом в таких решительных выражениях, что ни для каких надежд не оставалось более места. Он был так унижен и озадачен, что не пытался переубедить ее.