Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

– У всякого, я полагаю, есть свои тайны, – сказал он, – и каждый имеет право беречь их сколько ему угодно. Мы уже отыскали в этом сундуке достаточно вещей, годных для удовлетворения наших нужд: не лучше ли нам остановиться на этом, не развертывая другого покрывала?

– Неужели, Зверобой, вы хотите предложить эти платья ирокезам в обмен за наших пленников? – с живостью спросила Джудит.

– Разумеется! Зачем же иначе мы рылись в чужом сундуке? Этот богатый кафтан, безо всякого сомнения, соблазнит главного ирокезского вождя, и будь у него жена или дочка охотницей до нарядов, это пышное платье удовлетворит самым изысканным требованиям отчаянной щеголихи.

– Вы так думаете, Зверобой? – отвечала озадаченная молодая девушка. – Но зачем и к чему такой наряд индейской женщине? Нельзя же ей носить его в дымном вигваме или таскаться по лесам, цепляясь за сучья в густом кустарнике и хворосте.

– Все это правда, Джудит, и вы даже можете сказать, что эти платья никуда не годятся для этого климата. Ваш батюшка, я уверен, не имеет никакой нужды в этих нарядах и, стало быть, нисколько не станет их жалеть, когда ими будет куплена его свобода. Генри Марч пойдет в придачу.

– Но разве Томас Хаттер никого не имеет в своей семье, кому могли бы пригодиться эти наряды? И неужели вам, Зверобой, не было бы приятно взглянуть когда-нибудь, хотя бы шутки ради, на его дочь, одетую в богатое парчовое платье?

– Понимаю вашу мысль, Джудит, совершенно понимаю. Я готов еще раз повторить, что в этом наряде вы так же величественны, как солнце, когда оно встает или заходит в октябрьский день, и ваша красота, без сомнения, гораздо больше украшает наряд, чем наряд содействует украшению вас самой. Но одежда, как и другие вещи, имеет свое назначение. Простой воин, например, делает, по моему мнению, очень дурно, когда он, собираясь на войну, расписывает свое тело как опытный предводитель, уже не раз доказавший свою храбрость. То же нужно сказать и об одежде. Вы ни больше ни меньше как дочь Томаса Хаттера, а это платье, очевидно, сделано для знатной дамы, может быть, для губернаторской жены или дочери. По-моему, Джудит, скромная молодая девушка всего прелестнее тогда, когда одевается сообразно своему состоянию.

– Сию же минуту я сброшу эти тряпки, – вскричала Джудит, стремительно выбежав из комнаты, – и пусть они не достаются ни мне, ни какой бы то ни было другой женщине!

– Вот, Змей, все женщины выкроены по одной мерке, – с улыбкой сказал Зверобой, обращаясь к своему другу. – Они любят наряды, но еще больше влюблены в свою природную красоту. Как бы то ни было, я очень рад, что она согласилась расстаться с этой мишурой. Уа-та-Уа, я полагаю, тоже была бы очень хороша в этом наряде, не так ли, Чингачгук?

– Уа-та-Уа – краснокожая девушка, и ей нет надобности украшать себя чужими перьями, – отвечал индеец.

Затем приятели занялись обсуждением вопроса: рыться ли дальше в сундуке Хаттера. Вскоре вернулась Джудит в своем скромном полотняном платье.

– Очень вам благодарен, Джудит, – сказал Зверобой, ласково взяв ее за руку, – я знаю, нелегко вам было отказаться от этих прекрасных безделушек, но, поверьте, в скромном платье вы еще лучше, чем в этом пышном наряде. Дело теперь вот в чем: развертывать другое покрывало или нет. Мы должны теперь поступить так, как если бы на нашем месте был сам старик Хаттер.

– Если бы мы знали, что именно находится в этом сундуке, – отвечала молодая девушка, – можно было бы правильнее судить, на что нам решиться.

– Пожалуй, и так, Джудит. По моему мнению, бледнолицым не совсем прилично вникать в тайны других людей. Любопытство – характерный недостаток краснокожих.

– Любопытство естественно во всех людях. Всякий раз, как я бывала в фортах, я имела случай убедиться, что все без исключения – любители чужих секретов.

– Ваша правда, Джудит. Случается, что за отсутствием настоящих секретов сочиняют разного рода небылицы: в этом-то, собственно, и состоит разница между белым и красным человеком. Вот, например, Змей! Я вам поручусь, Джудит, что он непременно отвернет голову, если ненароком заглянет в чужую хижину, тогда как в Колонии того только и добиваются, чтобы проведать о делишках своего соседа.

– Этот сундук, Зверобой, – наша фамильная собственность, и он всегда принадлежал моему отцу. Почему же не разобрать этих вещей, когда дело идет об освобождении их владельца?

– Что правда, то правда, Джудит, и я совершенно с вами согласен. Когда все будет перед глазами, мы легче и правильнее обсудим, что можно отдать, а что лучше удержать за собой.