Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

Девушке понадобилось около часа, чтобы добраться до мыса. И расстояние было порядочное, да и в темноте она гребла не так уверенно. Ступив на песчаный берег, Хетти уже собиралась оттолкнуть пирогу и пустить ее по течению. Но не успела она еще этого сделать, как вдруг услышала тихие голоса, казалось доносившиеся со стороны деревьев, которые высились позади нее. Испуганная неожиданной опасностью, Хетти хотела снова прыгнуть в пирогу, чтобы искать спасения в бегстве, как вдруг ей почудилось, что она узнает мелодичный голос Джудит. Наклонившись над водой, чтобы лучше слышать, Хетти поняла, что ковчег приближается с юга и непременно пройдет мимо мыса, ярдах в двадцати от того места, где она стояла. Это было все, чего она желала, пирога поплыла по озеру, оставив девушку на узкой береговой полоске.

Совершив этот самоотверженный поступок, Хетти не считала нужным удалиться. Деревья со склонившимися ветвями и кустарники могли бы скрыть ее даже при полном дневном свете, а в темноте там ничего нельзя было разглядеть даже на расстоянии нескольких футов. Кроме того, ей достаточно было пройти каких-нибудь два десятка шагов, чтобы углубиться в лес. Поэтому Хетти не двинулась с места, в тревоге ожидая последствий своей уловки и решив окликнуть пассажиров ковчега, если они проплывут мимо, не заметив пирогу.

На ковчеге снова подняли парус. Зверобой стоял на носу рядом с Джудит, а делавар – у руля. По-видимому, судно подошло слишком близко к берегу в соседнем заливе в надежде перехватить Хетти. И теперь беглянка совершенно ясно расслышала, как молодой охотник приказал своему товарищу изменить направление, чтобы не натолкнуться на мыс.

– Дальше от берега, могиканин, дальше, не то мачта зацепится за деревья, – сказал Бампо по-английски, чтобы Джудит могла его понимать. – Я вижу лодку!

Эти слова Зверобой произнес с величайшей живостью, и рука его тотчас же ухватилась за карабин. Но Джудит немедленно догадалась, в чем дело, и шепнула своему товарищу, что это и есть лодка ее сестры.

– Держи прямо, Чингачгук! – закричал опять Зверобой. – Вот так! Лодка в наших руках.

В то же мгновенье пойманная лодка, к величайшей радости Хетти, следившей из своей засады за каждым шорохом, была причалена к ковчегу.

– Хетти, – закричала Джудит взволнованным голосом. – Слышишь ли ты меня, милая сестра? Отвечай мне, ради бога! Хетти, милая Хетти!

– Я здесь, Джудит, здесь, на берегу. Если вы погонитесь за мной, я укроюсь в густом лесу.

– О чем же ты думаешь, Хетти? Вспомни, что теперь полночь и лес наполнен дикими зверями.

– Ни зверь, ни человек не посмеют обидеть слабоумную девушку. Иду освободить батюшку и бедного Гарри, которых истерзают в пытках, если никто о них не будет думать.

– Мы все о них думаем и завтра же вступим в переговоры о выкупе. Воротись, сестрица! Мы умнее тебя и употребим все средства, чтобы освободить наших пленных. Можешь на нас положиться.

– Я знаю, что вы все умнее меня, но все-таки я пойду освободить отца и бедного Гарри. Караульте «замок» и оставьте меня. Я попытаюсь отыскать дикарей.

– Вернись только на эту ночь, милая Хетти: завтра поутру, если хочешь, мы высадим тебя и ты можешь делать, что угодно.

– Этого тебе никогда не сделать, милая Джудит. Ты испугаешься томагавков и ножей. Но я скажу индейскому начальнику такое слово, что у него волосы станут дыбом, и он тотчас же освободит несчастных пленников.

– Бедная Хетти! Что можешь ты сказать дикарю, проникнутому жаждой мщения?

– А вот увидишь, сестрица, увидишь! Мои слова сделают его смирнее всякого ребенка.

– А не скажете ли вы мне, Хетти, что вы собираетесь там говорить? – спросил Зверобой. – Я хорошо знаю дикарей и могу представить себе, какие слова способны подействовать на их кровожадную натуру.

– Ну хорошо, – доверчиво ответила Хетти, понижая голос. – Хорошо, Зверобой, вы, по-видимому, честный и добрый молодой человек, и я вам все скажу. Я не буду говорить ни с одним из дикарей, пока не окажусь лицом к лицу с их главным вождем. Пусть донимают меня расспросами, сколько им угодно. Я ничего не отвечу, а буду только требовать, чтобы меня отвели к самому мудрому и самому старому. Тогда, Зверобой, я скажу ему, что бог не прощает убийства и воровства. Если отец и Непоседа отправились за скальпами, то надо платить добром за зло: так приказывает Библия, а кто не исполняет этого, тот будет наказан. Когда вождь услышит мои слова и поймет, что это истинная правда, – как вы полагаете, много ли времени ему понадобится, чтобы отослать отца, меня и Непоседу на берег против «замка», велев нам идти с миром?