Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

Я выехал из асьенды не торопясь. Хотя я и знал, что мне не удастся увидеться с Айсолиной, но все же очень хотелось подольше находиться вблизи нее. Может быть, она выйдет на крышу и махнет мне рукой…

Отъехав немного, я оглянулся, надеясь увидеть на крыше владычицу моих грез, но вместо нее я увидел красивое и в то же время отталкивающее лицо Иджурры. Наши взоры встретились, и у каждого во взгляде отчетливо читалось: я твой враг. Мы оба почувствовали, что мы соперники, и возненавидели друг друга с первой минуты.

По лицу Иджурры было видно, что это грубый и злой человек. В его больших красивых глазах было что-то животное, а красоту его можно было сравнить с красотой ягуара. Я понял, что Иджурра знает мою тайну, и при виде его насмешливого взгляда у меня готовы были сорваться с уст оскорбительные слова, но в это время ко мне подъехал один из моих лейтенантов с сообщением, что быки собраны.

Взглянув случайно на крышу, лейтенант вдруг прервал свою речь и изменился в лице.

– Да ведь это Рафаэль Иджурра! – воскликнул он со злобным недобрым смехом.

Иджурра, по-видимому узнавший лейтенанта Холингурса, вдруг побледнел и от удивления и страха не мог произнести ни слова.

– Изменник, негодяй, убийца! – кричал Холингурс. – Наконец-то мы встретились!

С этими словами лейтенант направил дуло своего ружья на Иджурру.

– Стойте! – закричал я и быстро схватил лейтенанта за руку. Предотвратить выстрел мне не удалось, но, благодаря моему движению, пуля вместо головы Иджурры попала в каменную часть перил. Когда дым рассеялся, Иджурры на крыше уже не было.

– Лейтенант Холингурс, я вам приказываю… – начал было я.

– Капитан Уорфилд, – решительно перебил меня лейтенант, – на службе вы можете мне приказывать и я обязан повиноваться вам, но теперь это мое частное дело… Но, однако, я теряю время, негодяй может убежать.

Не успел я схватить его коня за уздечку, как Холингурс ускакал по направлению к дому.

Я последовал за ним, но опоздал: он бросился по лестнице с пистолетом в руках. Я услышал громкий разговор, проклятия, шум падающих вещей и наконец два выстрела. Вслед за этим раздались женский крик и стон, предсмертный стон мужчины. «Кто-нибудь из двух врагов умирает», – подумал я. Забравшись на крышу, я не застал там ни Холингурса, ни Иджурры. Снова послышался выстрел, и я, взглянув вниз, увидел двух бегущих людей. Это были Иджурра и гнавшийся за ним Холингурс.

Условия благоприятствовали Иджурре, так как лейтенанту, обремененному оружием, бежать было труднее. Мексиканец, очевидно, направился к лесу и, действительно, скоро исчез за деревьями, за ним последовал и лейтенант.

Я поскакал туда же в надежде, что, может быть, успею предотвратить кровопролитие, но вскоре потерял обоих из виду. Несколько минут я прислушивался, ожидая услышать в лесу крики или выстрелы, но ничего не было слышно, кроме голосов погонщиков. Это напомнило мне о моих обязанностях, и я повернул к асьенде.

В доме было тихо. Все попрятались от страха. Я не знал, что делать. Мне бы следовало объяснить все дону Рамону, но что я мог сказать ему, когда сам ничего не понимал и, может быть, больше него нуждался в объяснениях! Мне оставалось только покинуть асьенду, что я и сделал. Шестеро солдат были оставлены мною ожидать возвращения лейтенанта, а я и все остальные направились обратно в лагерь.

В мрачном расположении духа продолжал я свой путь по пыльной дороге под жгучими лучами солнца.

Я был недоволен старшим лейтенантом, поведение которого продолжало оставаться для меня загадкой. Лейтенант Уитли не мог объяснить мне, в чем дело. Холингурс был странный человек – полная противоположность Уитли, смелого весельчака и храброго воина, настоящего техасца.

Холингурс был родом из Теннесси. Он принимал участие в неудачной Мирской экспедиции, после которой его отправили в Мексику и там заставили работать по шею в грязи в больших канавах, пересекающих улицы. Этим обстоятельством можно было объяснить его мрачный характер и суровое выражение лица, на котором я никогда не видел улыбки. Говорил он мало и почти исключительно о служебных делах. Но как только оставался один, он всегда посылал проклятия какому-нибудь смертельному врагу. Холингурс был человеком, расспрашивать которого никто не решался, а его храбрость и воинственность были всем хорошо известны.

Дорóгой мы с Уитли говорили о Холингурсе, стараясь объяснить себе его странное поведение. В разговоре я случайно упомянул имя Рафаэля Иджурры. Уитли, внезапно остановив меня, воскликнул: