Мэри Рено: Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря (сборник)

Mary Renault

THE KING MUST DIE

Copyright © Mary Renault, 1958

THE BULL FROM THE SEA

Copyright © Mary Renault, 1962

© Ю. Соколов, перевод, 2016

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство АЗБУКА®

Цитадель Трезена, [1]где находится дворец, воздвигли гиганты в незапамятные времена. Но сам-то дворец поставил мой прадед. Посмотри на восходе – из Калаврии, [2]что за проливом, – и увидишь красное пламя колонн, яркое золото стен, а за ними темный лес, укрывший горный отрог.

Дом наш эллинский, он поднялся из семени вечноживущего Зевса. В первую очередь мы чтим небесных богов, а уж потом Матерь Део [3]и прочие божества земли. И мы никогда не смешивали кровь с береговым народом, обитавшим здесь прежде – до нас.

Когда я родился, под кровлей моего деда уже обитало, кажется, пятнадцать детей. Но умерли и царица его, и ее сыновья, и лишь мать моя осталась из рожденных дедом в супружестве. Что касается моего отца… Во дворце меня считали рожденным от бога. Впрочем, годам к пяти я заметил, что кое-кто сомневается в этом. Но моя мать никогда не говорила мне об отце, а сам я так и не набрался духу спросить ее.

Когда мне исполнилось семь, пришел день жертвоприношения коня, великий праздник в Трезене.

Он совершается раз в четыре года, и я, конечно, ничего не помнил о предшествовавшем празднестве. Я знал, что обряд каким-то образом связан с царь-конем, и думал, что ему будут воздавать почести. На мой взгляд, это было более чем уместно. Я его хорошо знал.

Конь обитал на огромном Лошадином пастбище, внизу, на равнине. Я часто следил с крыши дворца, как принюхивается он к ветру, теребящему белую гриву, или поднимается на своих кобыл. А в минувшем году мне довелось наблюдать, как защищает он свое царство. Один из наших знатных сородичей, завидев издали начало сражения, спустился по поросшему сливами склону, чтобы посмотреть поближе, и взял меня на круп своей лошади. Я следил, как огромные жеребцы взрывают землю копытами, изгибают шеи под звонкие боевые кличи, потом они ринулись в схватку, взвихрив гриву и обнажив зубы. Наконец побежденный противник пал, и царь-конь сперва фыркнул над ним, а потом разразился победным ржанием и рысцой заторопился к своим женам. Его никогда не запрягали, и жеребец этот был буен, как само море. Даже царь не посмел бы перекинуть через него ногу. Конь этот принадлежал богу.

Уже одной его доблести хватило бы, чтобы вызвать во мне симпатию. Но у меня была и другая причина для любви: я видел в этом коне своего брата.

Я знал, что Посейдон, когда ему заблагорассудится, может принять облик коня или человека. В облике мужа, как утверждали, он и зачал меня. Но я слышал в песнях и о том, что у бога были сыновья-кони, бессмертные и быстрые, как северный ветер. И царь-конь, сам себе властелин, вполне мог быть одним из них. Словом, мне было ясно: мы с ним должны познакомиться. Но я слыхал, что ему только пять лет. «И потому, – думал я, – пусть он больше меня, но я все-таки старше. Мне первому и говорить».

И когда в следующий раз конюший отправился выбирать жеребят для колесниц, я уговорил его взять меня с собой. Занявшись своим делом, он перепоручил меня конюху, который тут же начертил в пыли подобие доски и занялся игрой с другом. Скоро они забыли обо мне, и, перебравшись через забор, я отправился на поиски царя.

Кони в Трезене принадлежат к чистокровной эллинской породе. Мы никогда не скрещивали их с низкорослыми лошадками берегового народа, у которого мы отобрали эту землю. Когда я остановился рядом с животными, лошади показались мне очень высокими. Я потянулся, чтобы погладить жеребенка, и услышал позади голос конюшего, но не стал прислушиваться.