Морис Леблан - Тайна замка Роборэй. Виктóр из спецбригады

– Я ничего не вижу, – повторила она. – Ничего. Впрочем, нет, вижу. Вот главный подъезд замка. Тихо открывается дверь. Вот лестница и длинный коридор. Совсем темно. Но все же смутно видно. На стенах картины: охотники, всадники в красных костюмах. Человек наклоняется к дверям, ищет замок, потом входит.

– Значит, это прислуга, – глухо сказала графиня. – Второй этаж. Там коридор и картины. Ну что же, куда он вошел?

– Темно. Занавески спущены. Он зажигает карманный фонарик, осматривается. Видит камин, над ним – календарь и большие часы ампир с золотыми колоннами.

– Мой будуар, – прошептала графиня.

– На часах без четверти шесть. Человек идет к противоположной стене. Там мебель из красного дерева и несгораемый шкаф. Он открывает шкаф…

Все слушали Доротею, затаив дыхание. Никто не перебивал ее. Как не поверить в колдовство, если эта девушка, никогда не бывавшая в будуаре графини, так верно описывает, что в нем находится.

Мадам де Шаньи совершенно растерялась.

– Но шкаф был заперт, – оправдывалась она сама перед собой. – Я в этом уверена. Я спрятала драгоценности и заперла его на ключ. Я даже помню, как звякнул замок.

– Да, заперли, но ключ оставили в замке.

– Так что: я переставила буквы.

– И все-таки ключ повернулся.

– Не может быть!

– Нет, повернулся. Я ясно вижу буквы.

– Три буквы. Вы их видите?

– Конечно. Первая – Р, вторая – О, третья – Б, то есть первые буквы слова Роборэй. Шкаф открывается. В нем – шкатулка. Человек раскрыл ее и вынул…

– Что? Что он взял?

– Серьги.

– Сапфировые? Два сапфира?

– Да, мадам, два сапфира.

Графиня порывисто вскочила и бросилась к дверям. За ней граф и Рауль Дювернуа. И Доротея расслышала, как граф сказал на ходу Раулю:

– Если только это правда, дело становится более чем странным.

– Да, более чем странным, – повторил Эстрейхер.

Он тоже бросился к дверям и вернулся обратно, видимо, желая поговорить с Доротеей.

Доротея сняла платок и щурилась от яркого света. Бородатый пристально смотрел ей в глаза. Она тоже глянула на него смело и пристально.

Эстрейхер постоял мгновение, снова направился к выходу, потом раздумал, остановился, погладил бороду. Насмешливая улыбка поползла по его губам.

Доротея не любила оставаться в долгу и тоже усмехнулась.

– Чего вы смеетесь? – спросил Эстрейхер.

– Смеюсь потому, что вы улыбаетесь. Но я не знаю, что вас так смешит?

– Я нахожу вашу выдумку необычайно остроумной.

– Мою выдумку?

– Ну да: сделать из двух человек одного, соединив того, кто рыл яму, с тем, кто забрался в замок и украл серьги.

– То есть?

– Ах, вам угодно знать все подробности. Извольте. Вы очень остроумно заметаете следы кражи, которую совершил господин Кантэн.

– Господин Кантэн на глазах и при участии господина Эстрейхера, – быстро подхватила Доротея.

Эстрейхера передернуло. Он решил играть в открытую и заговорил без обиняков:

– Допустим… Ни вы, ни я не принадлежим к тем людям, которые имеют глаза для того, чтобы ничего не видеть. Если сегодня ночью я видел субъекта, спускавшегося по стене замка, так вы видели…

– Человека, который копался в яме и получил камнем по черепу.

– Прекрасно. Но, повторяю, это очень остроумно отождествлять этих лиц. Очень остроумно, но и очень опасно.

– Опасно! Почему же?

– Да потому, что всякая атака отбивается контратакой.

– Я еще не атаковала. Я только хотела предупредить, что приготовилась ко всяким случайностям.

– Даже к тому, чтобы приписать мне кражу этих серег?

– Возможно.

– О, если так, я поспешу доказать, что серьги в ваших руках.

– Пожалуйста.

Эстрейхер направился к дверям, но на пороге остановился и сказал:

– Итак, война. Я только не понимаю, в чем дело. Вы меня совершенно не знаете.

– Достаточно знаю, чтобы понять, с кем имею дело.

– Я Максим Эстрейхер, дворянин.

– Не спорю. Но этого мало. Тайком от ваших родственников вы занимаетесь раскопками, ищете то, на что не имеете никакого права. И думаете, что вам удастся присвоить находку.

– Уж вас это не касается.

– Нет, касается.

– Почему? Разве это затрагивает ваши интересы?

– Скоро узнаете.

Едва сдерживаясь, чтобы не выругаться, Эстрейхер холодно ответил:

– Тем хуже для вас и вашего Кантэна. – И вышел из комнаты.

Странное дело, во время этой словесной дуэли Доротея оставалась совершенно спокойной. Но как только за Эстрейхером захлопнулась дверь, порыв задорного ребячливого веселья сорвал ее с места. Она показала ему нос, перевернулась на каблуке, подпрыгнула, потом весело схватила флакон нюхательной соли, забытый графиней на столе, и подбежала к Кантэну. Кантэн сидел в кресле, совершенно ошеломленный и уничтоженный.