Стив Берри - Миф Линкольна

На глазах у Салазара Малоун заплатил кассиру сумму, в семь раз превышавшую истинную стоимость книги. Запечатанная в пластик Книга Мормона лежала на столе, в красивом деревянном ящичке. Малоун взял его в руке и быстро осмотрел.

– Неужели это стоит таких денег? – спросила, шагнув к нему, Кассиопея.

– Каждого заплаченного евро, – улыбнулся Коттон.

– Ты подлый человек.

Американец пожал плечами.

– Меня называли и хуже.

– Ты пожалеешь о том, что сделал, – сказала ему Кассиопея.

– Это угроза, мадам? – удивленно посмотрел на нее Малоун.

– Воспринимай мои слова как обещание.

Коттон усмехнулся и, положив книгу обратно в ящик, закрыл крышку.

– Принимаю как обещание. А теперь извините меня, мне нужно идти.

– Знай, что в мире для тебя существует немало сокровищ , – сказал Салазару ангел. – Не переживай, что потерял это. Но и не позволяй врагу легко уйти от тебя .

После торгов аукционный дом устраивал прием, на котором Хусепе планировал побывать.

Увы, желание пропало. Шагая по террасам замка, мимо ресторана, в котором было полно вечерних посетителей, они с Кассиопеей спустились на нижнюю площадку, к фуникулеру. Хусепе указал на восток: там сверкали огнями улицы вылизанных до блеска окраин Зальцбурга.

– Там находится штаб-квартира местной общины. Мне нужно позвонить туда и, прежде чем нам уехать из города, договориться о встрече.

– Это можно сделать и завтра, – предложила Кассиопея.

Они вошли в кабину фуникулера. Там уже стоял Коттон Малоун. Внутри было тесно, но в кабину втиснулись еще несколько человек. Двери закрылись, и вагончик поплыл вниз. В течение минуты, пока фуникулер спускался вниз. Салазар смотрел в окно прямо перед собой.

Спуск окончился, и они вышли на улицу. Малоун прошагал мимо них и направился дальше.

Оба данита ждали там, где им было приказано находиться.

– Может, пройдемся по улицам старого города? – предложил испанец, обращаясь к Кассиопее. – Зачем нам торопиться в отель? Сегодня прекрасный вечер.

– Согласна.

– Одну минутку. Я только поговорю с коллегами. Я просил их быть здесь, чтобы они забрали мою, увы, несостоявшуюся покупку.

Салазар отошел в сторонку, к своим людям, и, встав к Кассиопее спиной, спросил:

– Надеюсь, вы видели Малоуна?

Оба данита кивнули.

– Схватите его. Позвоните мне, когда он будет у вас в руках. И отберите у него деревянный ящик.

Вашингтон, округ Колумбия

13.00

Люк не был дома уже несколько недель. Он снимал квартиру в увитом плющом кирпичном доме по соседству с Джорджтауном. Дом был полон жильцов, которым было уже хорошо за семьдесят. Люку нравились царившие здесь тишина и покой, а главным было то, что никто не совал нос в чужие дела. В этой квартире он каждый месяц, в перерывах между заданиями, проводил по нескольку дней, предаваясь ничегонеделанию, как того требовала от агентов из отряда «Магеллан» Стефани Нелл.

Он родился и вырос в небольшом городке в штате Теннесси. Его отец и дядя были там видными фигурами, особенно дядя, который работал в местных представительствах политических организаций, а перед тем как стать президентом, побывал в губернаторском кресле. Что касается отца, тот умер, когда Люку было всего семнадцать. Его унес рак, всего через восемнадцать дней после того, как был поставлен диагноз. Для них всех это был сокрушительный удар. Люк и его три брата ни на миг не отходили от отца в течение всех этих дней. Мать тяжело переживала кончину мужа. Они с отцом столько лет прожили рядом! Муж значил для нее все на свете, как вдруг его не стало.

Чтобы как-то приободрить ее, Люк звонил ей каждое воскресенье. Не пропустил ни одного звонка, даже когда бывал на задании.

Даже если для матери это была уже глубокая ночь, он все равно звонил. Отец всегда говорил, что самый разумный поступок в его жизни – это женитьба, или, как он выражался, даже слепой, кидаясь печеньками, иногда попадает в цель .

Оба родителя – и отец, и мать – были южными баптистами. Истово верующие люди, они и сыновей своих назвали в честь книг Нового Завета. Двое старших звались Мэтью (Матфей) и Марк, младший брат, соответственно, носил имя Джон (Иоанн). Сам Люк был третьим по счету и потому был назван в честь евангелиста Луки.

Нет, ему никогда не забыть свой последний разговор с отцом.

– Сегодня вечером или завтра утром меня не станет. Мои часы сочтены. Я это чувствую. Но я хочу сказать тебе одну вещь. Я хочу, чтобы ты что-то сделал со своей жизнью. Договорились? Что-то хорошее. Выбери что-то такое, что работает. Это может быть что угодно. Мне все равно; главное, чтобы ты хорошо делал свое дело .