Стив Берри: Миф Линкольна

Дэниелс остановился на одной из ступенек, поджидая свою спутницу.

– Мы находимся на высоте двести двадцать футов. Мои мышцы дают себя знать. Должен признаться, что уже отвык от таких нагрузок.

Стефани чувствовала нечто похожее.

– Мы проделали этот путь ради нее, – произнес президент, указывая на одну из мемориальных плит.

Стефани внимательно рассматривала каменный прямоугольник, на котором было изображено нечто похожее на пчелиный улей на столе. Над ульем располагалось всевидящее око, от которого вниз отходили лучи, освещавшие слова: «Святость Господу», которые, в свою очередь, венчали улей. Под изображением стола находился высеченный в камне Дезерет. Рельефное воспроизведение различных труб, цветов, виноградных лоз и листьев, словно выраставших из камня.

– Он был подарен в сентябре тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года самим Бригамом Янгом. Камень добыли в Юте, а изображения нанес на него мормон-первопроходец по имени Уильям Уорд. Пчелиный улей – символ штата Дезерет, так Янг поначалу хотел назвать свою новую землю. Однако государство не пошло ему навстречу. Тем не менее перед нами очень яркая иллюстрация первоначальных намерений Янга.

Дэниелс открыл ноутбук и поставил его перед собой на одну из верхних ступенек. Через несколько мгновений на экране появилось лицо Чарльза Сноу.

– Там, где вы находитесь, я полагаю, еще очень ранний час, – заметил президент, обращаясь к Пророку.

– Да, вы правы. Но последние несколько дней я почти совсем не сплю.

– Прекрасно вас понимаю. Я ведь тоже почти не сплю.

– Я молюсь за Старейшину Роуэна и брата Салазара. Мне остается только надеяться, что наш Небесный Отец будет милостив к ним.

– Мы сделали только то, что было необходимо сделать. Я думаю, что вы меня понимаете.

– Интересно, скольким из моих предшественников приходилось произносить ту же фразу… Они тоже делали то, что полагали необходимым сделать. Но правильно ли они поступали?

– Они не оставили нам выбора, – ответил президент. – Никакого.

– Я вижу плиту у вас за спиной. Уже давно не видел ее воочию… Я посетил Монумент только один раз, очень давно, когда еще можно было просто так подняться по ступенькам и рассмотреть плиты.

Стефани не могла понять, что происходит. Зачем эта связь с Ютой, которая, как она предполагала, проводилась по специальной кодированной линии?

– Наша Церковь всегда почитала камень, – заметил Сноу. – Камень – наш главный строительный материал. Возможно, потому, что постройки из него труднее всего разрушить. Наши деревянные храмы были очень недолговечны, бо́льшую их часть сожгли разъяренные толпы наших гонителей. И только когда мы начали строить их из прочного камня, они стали гораздо надежнее. Почти все они сохранились до наших дней.

Стефани вновь взглянула на дар от Юты.

– Однако камень обладает для нас еще одной важной особенностью, – продолжал Сноу. – Джозеф Смит впервые обнаружил золотые таблички внутри каменного ящика. Второго октября восемьсот сорок первого Смит поместил исходную рукопись Книги Мормона в краеугольный камень отеля в городке Науву в Иллинойсе. Бригам Янг поместил документы и монеты в капсулу времени в храме в Солт-Лейк-Сити. И это стало традицией, которая повторилась в случае со многими другими нашими храмами. Для нас запечатывание чего-либо в камне есть проявление величайшего почтения.

И тут Стефани осенило.

– Документ Основателей находится здесь?

– Бригам Янг полагал, что будет справедливо вернуть его в Вашингтон, – ответил Сноу. – Поэтому он запечатал его в своем даре Памятнику, о чем он сообщил Джону Тейлору, наследовавшему ему, а в дальнейшем секрет передавался от Пророка к Пророку. Мы очень почитаем американский народ и гордимся тем, что являемся его частью. Лишь немногие, такие как Роуэн, думали иначе. Но ведь они – исключения, патологические личности, такие же, как радикалы внутри любой другой религии. Те же, кто возглавил нашу Церковь, понимали всю важность информации, которой они обладали, и потому хранили ее в тайне. В этом, как они полагали, состоял их долг.

– И по этой причине Никсон столкнулся с решительным отказом в девятьсот семидесятом году? – спросил Дэниелс.

– Да, именно. Информацию нельзя было открывать ни при каких обстоятельствах. Надо отдать должное Роуэну, ему удалось узнать больше других. Его положение в церковной иерархии открыло ему такой доступ к информации, которым обладали очень немногие. А пост сенатора предоставил ему возможность пользоваться и другими ресурсами.