Стив Берри - Миф Линкольна

Двое мужчин рысцой бросились вверх по лесной тропе. Оказавшись внутри расщелины, они быстро обнаружили небольшой освещенный зал, после чего второй тоннель привел в еще один, бо́льших размеров. Казалось, будто они попали в сказочный мир: причудливые каменные колонны, искрящиеся в свете ламп кристаллы…

Малоун поднял руку, приказывая Люку остановиться. Откуда-то изнутри зала доносились голоса.

Подкравшись ближе, они увидели Кассиопею, Роуэна и Салазара. Последний сжимал в руке пистолет, дуло которого была направлено на Стефани. Та стояла в футах двадцати от испанца, подняв над головой руки.

Первым порывом Люка было броситься ей на помощь. У них с Малоуном два пистолета, а у Салазара только один. Коттон как будто прочел его мысли и покачал головой.

Представшее взору зрелище Малоуну не понравилось.

Стефани либо кто-то выдал, либо она выдала себя сама. Коттон склонялся ко второму. Особенно после того, как заметил лежавшую рядом с большим валуном «беретту». Похоже, Стефани пошла на обман, чтобы опередить их и добраться сюда первой. По всей видимости, она решила, что они вернутся к Чарльзу Сноу, от которого узнают про пещеру. Это давало ей фору минут в пятнадцать-двадцать.

Им повезло. Они потеряли лишь минут восемь-десять и успели вовремя.

Теперь же главное – не ошибиться.

Стефани стояла лицом к Салазару, подняв руки над головой. По идее, ей должно было быть страшно. Но страха не было. Дэнни Дэниелс сказал ей, что если вдруг вмешается кто-то третий и устроит неразбериху, то вмешиваться не надо, пусть так и будет. Стефани поняла намек: если неразбериху устроишь ты сама, то оно даже лучше.

– На что ты намекаешь, говоря, будто Старейшина Роуэн шпион? – потребовал ответа Салазар.

– Он вот уже много лет заседает в Сенате. Он дал клятву соблюдать конституцию и законы этой страны. Он – одна из самых влиятельных фигур в Вашингтоне.

– Но я еще и Святой Последних Дней, – возразил Роуэн. – И мой долг перед моей верой перевешивает мой долг перед этой страной.

Отлично. Главное – не спешить. В этом деле правильно выбранный момент решает все.

– Сенатор сказал о Кассиопее правду. Когда я узнала про фото, на котором изображены вы с ней, я решила, что у тебя остались к ней теплые чувства. Я спросила у Кассиопеи, согласна ли та вновь напомнить о себе, и она согласилась.

– Это правда? – спросил Салазар.

Кассиопея кивнула.

– Мне было сказано, что ты вовлечен в некую противозаконную деятельность. Что на твоей совести ряд убийств. Я решила обелить твое имя.

– Убийств? – удивился Роуэн.

– Он убил одного человека в Мичигане из-за мормонского журнала, – пояснила Стефани, – а потом одного моего агента.

Было видно, что сенатор потрясен услышанным.

– Хусепе, – обратился он к Салазару, – скажи мне, что она лжет.

Салазар посмотрел на ангела в ожидании совета.

– Они не знают, с чем нам приходится сталкиваться. Мы охраняем «святых» и все, что им дорого. Так хотел сам Старейшина Роуэн. Он не может жаловаться на то, как мы это делаем .

– Агент был послан затем, чтобы уничтожить нас, – сказал Салазар. – Моя задача состояла в том, чтобы этого не допустить. Агент не был убит. Его просто настигло воздаяние. Теперь он на небесах, рядом с Господом.

– Ты избил его, – сказала Стефани, – а потом застрелил. У него были жена и дети.

– То вина этой женщины, а вовсе не твоя.

– Хусепе, это правда? – повторил Роуэн.

– Не бойся .

– Правда.

– В таком случае ты взял на себя грех.

– Мы всегда предлагали нашим врагам воздаяние. Так было в самом начале, так будет всегда.

– Неправда, – возразил Роуэн. – Мы давно отказались от насилия. Оно никогда не может быть средством достижения цели. Всю свою жизнь я посвятил тому, чтобы «святые» обрели долгожданную свободу, не прибегая при этом к насилию.

Он не ослышался? Его укоряют за то, что он сделал? А Кассиопея?

– Почему ты лгала мне? – спросил Хусепе. – Почему ты так поступила со мной?

– Потому что так надо было. То, что ты сделал, – это ужасно.

– Как она смеет? Она должна знать свое место .

– Я дал клятву слушаться пророков. Именно так я и поступил.

– Когда ты предложил воссоздать данитов, – произнес Роуэн, – мне и в голову не могло прийти, что ты зайдешь так далеко.

– Он слаб, Хусепе. И глуп, как и все остальные. Такое нельзя терпеть. Мы с тобой не можем больше это терпеть. Ни минуты.