Юлия Крен - Дочь викинга

Многие историки предполагают, что обручения, а уж тем более свадьбы Роллона и Гизелы никогда не было и все сводится к одному историческому недоразумению – дело в том, что другой предводитель викингов, Готфрид Харальдссон, тридцатью годами ранее заключил мир с королем Карлом Толстым и женился на франкской знатной даме по имени Гизела.

И все же, несмотря на нехватку доказательств существования принцессы Гизелы, я не могла отказаться от этой темы. Судьба этой девушки казалась мне типичной, ведь многим женщинам в прошлые века приходилось жертвовать личным счастьем во имя политических интересов своей страны. Таких женщин против их воли выдавали замуж за заклятых врагов, после чего списывали в расход истории. Большинство из них ожидало полнейшее забвение.

То, что с образом Гизелы и событиями с Сен-Клер-сюр-Эпте связано так много тайн, кажется мне характерным для истории, в которой подвиги воинов играют большую роль, чем страдания женщин.

Тем не менее мне хотелось обратить внимание читателей как раз на женские судьбы той эпохи, поскольку в образе Гизелы, на мой взгляд, выкристаллизовывается основной конфликт того времени – то, что сегодня называют Clash of Civilisations , [22]столкновение культур. В X веке на севере современной Франции культура северных народов-язычников столкнулась с западно-христианской культурой, и столкновение это было жестоким и болезненным. Представителям этих культур нередко приходилось переживать мучительную разлуку с родиной и утрату собственной идентичности, приходилось приспосабливаться к новым условиям жизни.

Исходя из пробелов в истории, смутных предположений и немногочисленных исторических данных, я создала образ Гизелы, внебрачной дочери короля Карла Простоватого (неоспоримый факт, что у этого короля было много бастардов, в частности сыновья Арнульф, Дрого, Рорико и дочь Альпаиса). В моей версии Гизела «исчезла» незадолго до приезда в Сен-Клер-сюр-Эпт, перед запланированной свадьбой. При описании тех событий мне приходилось полагаться на собственное воображение, но иногда я обращалась к дошедшим до нас легендам. Например, существует история о двух франкских воинах, которых я назвала в книге Фаро и Фульрадом. Они должны были защищать Гизелу в Руане, но потерпели неудачу и в конце концов были обезглавлены.

Собственно, известно много легенд о жизни Роллона, но большинство из них противоречит друг другу. Мы до сих пор не знаем, был он родом из Норвегии или из Дании и почему перебрался на юг – был ли Роллон изгнанником или же, как и многие его собратья, соблазнился богатством новых земель. В отличие от историков, которые могут противопоставлять в научных монографиях различные толкования событий, мне нужно было принять один из вариантов. И я предпочла выбрать норвежский.

Исторически достоверно и существование Поппы, любовницы, а потом и жены Роллона, которая родила ему сына и наследника Вильгельма. Однако существует множество предположений относительно ее происхождения: некоторые называют ее кельтской рабыней, другие считают, что Поппа была дочерью графа де Байе, которая попала в руки Роллона после захвата норманнами ее родного города.

Еще одна историческая личность, упомянутая в книге, – Гагон, влиятельный советник Карла Простоватого. Именно властолюбие Гагона не в последнюю очередь привело к бесславному концу короля. То, что Гагон входил в число приближенных короля еще в 911 году, представляется сомнительным, ведь первое упоминание о нем в исторических источниках датируется 917 годом. И все же я не хотела отказываться от столь представительного образа. А вот брат Гагона, Адарик, был придуман мной, ведь литераторам приходится прибегать к фантазии, чтобы залатать дыры в сюжете.

Нам довольно многое известно о быте викингов: как они жили, что ели, во что одевались, как строили свои корабли. Все это мы знаем не только из летописей, но и благодаря разнообразным археологическим находкам. Но что касается их религии, тут все осложняется тем, что у норманнов не было письменных священных текстов, их вера основывалась на устных преданиях, сагах и мифах. Эти предания лишь изредка становились предметом описания христианских авторов, но даже в этом случае о вере викингов писали весьма тенденциозно и уже в более позднее время. Упоминая в тексте о богах норманнов, о загробной жизни, о конце света и так далее, я тешила себя надеждой на то, что верно передаю тогдашнее мировоззрение северян, однако полной и окончательной уверенности в этом у меня нет.