Джин Вулф - Крен

Новости, что шептал ему радиоприемник, были все те же — под них он вчера заснул вместе с Моной: город поднялся на гребень волны, и все ровненько-аккуратненько. По крайней мере на ближайшие два дня. «Мозги у вас ровные», — пробормотал он и выключил радио.

Он брился, одевался, а Мона все еще спала — выражение лица умиротворенное, выпуклый живот занимает почти весь матрас. Он отчетливо слышал ее ровное медленное дыхание — у него был острый слух.

На подъездной дорожке валялся мячик — резиновый, испещренный следами собачьих зубов. Наверное, какой-то пес играл с ним, пока он катился, а как только мяч остановился, заскучал и бросил. Он поднял мячик и кинул о бетон. Мячик подпрыгнул раз, другой, третий и замер — круглый, как Мона, но не такой довольный. Он забросил мячик в автомобиль и последовал за ним.

Нажать на акселератор, повернуть ключ. Моторчик замурлыкал, будто работать ему было одно удовольствие, будто он знал, что сегодня переутомляться не придется. Мимо размытыми пятнами и полосами проносился знакомый пригород.

Выехав на автостраду, он глянул на высотные здания — там был центр города. В последний раз волна набегала еще до его рождения (гребень совсем другой волны, и ему было трудновато это представить), однако он знал, что тогда уловителей пены еще и в помине не было, их установили позже. Теперь городу, похоже, придется расплачиваться за свою гордыню и за офисные здания, натыканные в такой тесноте, вплотную друг к другу. И расплачиваться не чем-нибудь, а своим существованием.

На работе его терпеливо ждал латунный креномер, надежно привинченный к поверхности стола. Он купил этот прибор в прошлом году, предчувствуя опасность. Длинная ось в точности совпадала с направлением движения плато. Он сощурился, рассматривая стрелки, затем не выдержал и достал лупу. Ноль. Это казалось невероятным: истинное чудо.

К монитору компьютера был приклеен листок бумаги с напоминанием о том, что новый сдвиг, ожидаемый в ближайшее время, будет обратным так называемому текущему крену. Следовательно, придется заново закрепить все, вплоть до мелочей, с учетом этого. Бригада монтажников произведет обход всех помещений. Будьте любезны оказать содействие. Он скомкал бумажку, включил компьютер и занялся «домом мечты» Моны — нелегально, это был его частный проект. Дизайн требовал доработки, но вряд ли ему удалось бы и дальше этим заниматься, проведай кто из начальства, что он отвлекается в рабочее время.

— Можно посмотреть приборчик? — Это был Фил и, конечно, наклонился над креномером без разрешения. Он всегда все хватал без спросу. — Ровно! — воскликнул он. — Ничего себе! Сколько живу, плато ни разу не лежало ровно. Впервые такое вижу.

— И в последний раз. Как и все мы. — Он закрыл файл с проектом дома для Моны.

Фил потер руки.

— Все будет иначе. Абсолютно по-другому. Под другим углом. Эй, старина, хочешь подняться на крышу? Вид наверняка потрясный.

Он покачал головой.

Да, конечно, размышлял он, если плато перевернется, все точно будет по-другому. С ног на голову. И, возможно, именно это и произойдет. Если здание не рухнет, не переломится, когда ударится о воду, то оно согнется и потонет. От воды произойдет короткое замыкание, все электричество вырубится — мгновенно. Лифты уж точно работать не будут. В помещениях и коридорах, возможно, на какое-то время еще останется воздух, а возможно, и не останется. Если воздух и будет, то там, где сейчас нижние этажи. Возможно, ему удастся разбить окно и спастись. Если он проживет достаточно долго, чтобы выбраться на уровень улицы, на край плато, где есть воздух… Но какое же это расстояние? Тридцать миль? сорок? больше?

А Мона, которая осталась дома, в таком случае утонет. «Если плато и впрямь перевернется, лучше мне быть дома с ней, — решил он. — Лучше нам умереть вместе — втроем, с нашим нерожденным ребенком».

На следующий день стрелка креномера уже сошла с нулевого уровня, а резиновый мячик, оставленный на столе, за ночь успел скатиться на край. Рассылая письма, делая рабочие звонки и набрасывая новый проект, он наблюдал, как расстояние, бывшее толщиной в волосок, между стрелкой и нулевой линией неуклонно растет. К пятнице стрелка определенно сдвинулась с нуля и перешла за какие-то отметки, которые он даже разбирать не стал, потому что в пятницу, ясным и еще почти ровным утром, в одиннадцать без каких-то секунд, ему позвонила соседка, Эдит Бенсон, и сообщила, что, когда они болтали с Моной в саду, через ограду, у той начались роды и Эдит отвезла ее в больницу.