Джеймс Роллинс - Шестое вымирание

Джейсон вошел в программу управления взрывными зарядами. Появилось новое окно с простыми инструкциями. Джейсон выполнил их в строгой последовательности, и наконец появилась мигающая красная рамка с предупреждением, и кнопка выбора, подписанная: «Взорвать».

Отодвинувшись назад, Джейсон предложил Стелле занять его место.

– Это должна сделать ты.

Кивнув, девушка шагнула к клавиатуре и нажала кнопку ввода.

Грей стоял на крыше вездехода, когда мир под ногами содрогнулся. Казалось, тяжелая гусеничная машина подпрыгнула вверх. Через какое-то время донесся отдаленный раскат грома. Грей оглянулся на оставшуюся позади станцию – затем посмотрел на «Черный ход».

«Отличная работа, малыш!»

И все же на тот случай если бетонобойным зарядам не удалось полностью запечатать вход в пещеру, Грей положил на плечо свой собственный импровизированный подавитель звука. Если учесть, что это оружие было любимым оружием Дилана Райта, неудивительно, что оно оказалось в трюме ПГВ.

Грей навел длинную трубу реактивного гранатомета на отдаленное свечение установки ЗГДД – и нажал на спусковой крючок.

Вырвавшись из трубы, граната устремилась к цели через пустынный Колизей. Она разорвалась, исторгнув огненный шар и облако черного дыма. Вскоре отголоски взрыва вернулись назад.

Грей закрыл глаза, наслаждаясь мгновением.

Наконец в Преисподнюю вернулась тишина.

Дженна стояла под гигантской бразильской сосной, скрестив руки. Она потратила слишком много времени, чтобы пройти обратно тем же путем, которым двигались по ветвям они с Джори. В конце концов найти дорогу помогло знакомое жужжание гнезда шершней – тех самых, которые убили бедного воробья.

– Отойди в сторону, – тронув за плечо, отвел ее Каттер.

Из густой листвы над головой на землю спрыгнули два индейца. Один сжимал мачете, другой держал под мышкой какой-то предмет, завернутый в покрывало.

– Поторопитесь! – сказала Дженна.

Сверток положили на землю и развернули. В нем лежал детеныш ленивца, опутанный покрытым шипами плющом.

«Он еще жив?»

Дженна протянула было руку, чтобы убрать плющ, но Каттер ее остановил.

– Смотри! – сказал он.

Взяв электрошокер, он поднес его к обрезанному концу плюща и выпустил заряд. Плющ дернулся, затем обмяк, втягивая острые шипы в свое тело. После этого Каттер концом шокера распутал петли, обвивавшие детеныша.

Как только ленивец был освобожден, Дженна нагнулась к нему. Положив руку ему на грудь, она почувствовала слабое сердцебиение. Грудная клетка поднималась и опускалась. Из множества дырок от уколов по всему телу сочилась кровь.

– Джори… говорил… яд, – с трудом выдавила Дженна, борясь с туманом в голове и непослушным языком.

– Мегатерии – существа очень крепкие. Такими я их создал. Вот почему я сделал их всеядными, а не травоядными, какими были их предки. Это расширяет выбор питания. – Каттер кивнул на детеныша. – При этом они также более стойкие к токсинам плюща. Обитая в непосредственной близости, ленивцы постепенно к ним приспособились.

Наклонившись, женщина взяла детеныша на руки. Ленивец оказался тяжелее, чем она предполагала по его относительно небольшим размерам, – по меньшей мере фунтов сорок пять. Дженна положила его себе на плечо. Детеныш снова жалобно запищал, уткнувшись мордой ей в шею, прижимаясь к ней.

– Пещеры… – повторила Дженна.

– Они там. – Каттер решительно двинулся вперед, в сопровождении четверых оставшихся в живых индейцев.

Дженна старалась не отставать от них. Женщина шла, ступая по их следам, боясь этого коварного леса. Детеныша она прижимала к груди, перекладывая с одного плеча на другое.

– Хочешь, я его понесу? – предложил Элвз.

– Нет.

Дженна не могла объяснить, почему, но она чувствовала, что должна сама нести эту ношу. Существа, которых они искали, не были глупыми. Девушка помнила, как они дождались, когда Джори заберется на клетку, и только потом напали на нее, больше не опасаясь электричества. И вот теперь гигантские ленивцы похитили мальчишку, возможно, в надежде прогнать незваных пришельцев со своей земли. Необходимо было относиться к их разуму с уважением, и только в этом случае у Джори могла появиться надежда.

Постепенно деревья становились все выше, листва – все гуще. Солнечный свет угас до изумрудного сияния, зато растущие на стволах деревьев грибы светились ярче. Растительность у земли редела, голодая по солнечному свету, который почти полностью забирали себе деревья-исполины.