Александр Власов - Тайна девятки усачей

— Придётся вас премировать! — сказал Павел Николаевич. — Но за вами есть ещё дельце!.. Помните?

— Ямы для столбов? — спросил Мишук.

— Они самые!.. Между Усачами и Обречьем… Даю вам два дня на отдых. Мы пока уточним — где протянем электрическую линию, сколько потребуется столбов… Копать много придётся! Справитесь?

— Справимся! — весело закричали ребята.

Кричал и Санька. Ему тоже было легко и весело. «Два свободных дня! — подумал он. — Везёт!.. Завтра же махну на болото!»

…Солнце зажгло на верхушках деревьев яркие зелёные костры. Тропу оно ещё не осветило. Но и здесь, в первом лесном этаже, всё пробудилось и радовалось утру. Вышли на работу рыжие муравьи. Зашевелилась куча земли. Кто-то невидимый, но сильный выпирал наружу чёрный перегной.

Санька шагал и шагал, посвистывая про недолгие сборы, и два километра быстро остались позади. Чаща поредела. Невдалеке от тропинки стали попадаться кочки, густо поросшие пучками колкой травы.

Из-под ног вдруг взметнулась тетёрка и полетела прочь над самой землёй. Санька услышал, как она с шумом опустилась где-то неподалёку в густых кустах.

Ещё сотня шагов — и перед ним раскинулось болото. Это была однообразная зелёная равнина. Санька остановился, поражённый. В лесу под каждым кустиком, под каждым деревом кто-то жил: щебетал, попискивал, постукивал, посвистывал. А над болотом висела густая липучая тишина. Здесь расстилалось однообразное мёртвое пространство. Взгляд скользил по нему и ни на чём не мог остановиться. Лишь где-то далеко виднелись купы живой зелени, отрезанной от леса ровным покрывалом мхов. Ничто не двигалось на болоте, и всё в нём настораживало. В самой неподвижности таилась какая-то опасность, а в тишине — тревога. Болото угрожало.

— Чего испугался? — шёпотом спросил Санька, чтобы подбодрить себя. — На то и болото!..

Тропка, выйдя из леса, раздваивалась и берегом огибала болото. Санька решил направиться влево: эта тропка показалась ему более протоптанной.

Чтобы не заблудиться, он шагнул к осинке и надломил ветку. Деревце громко хрупнуло. Санька вздрогнул и посмотрел на болото. Оно было прежним — необозримым, неподвижным и чужим. Но Санька преодолел минутную робость и пошёл по тропинке, которая змеилась в прибрежных зарослях.

Он заставлял себя думать о чём-нибудь приятном, но мысли не подчинялись ему. Как назло вспоминались всякие страшные рассказы.

«Тропку наверняка разминировали!» — успокаивал себя Санька, но каждый шаг вперёд давался ему с трудом. Очень хотелось повернуть назад и припустить по лесной дорожке к деревне.

Впереди на болоте виднелась жиденькая цепочка карликовых деревцев. Казалось, что лес выслал в топь маленьких, но отважных разведчиков. Кривые низенькие осинки и берёзки бесстрашно вышли вперёд, вытянулись в цепочку и, нащупывая тонкими ножками дорогу, двинулись к середине болота. Они были предвестниками наступления неисчислимой зелёной рати, которая окружила трясину, готовясь завоевать безжизненные болотные пространства.

Санька проследил глазами цепочку деревцев и заметил вдалеке тёмно-серое круглое пятно.

«Камень»! — догадался он.

Камень огромной кочкой возвышался над трясиной. Берёзки и осины тянулись как раз к нему. Болото здесь не казалось таким мрачным. Жиденькие деревца покачивали ветками. Это была жизнь. И Санька почувствовал себя увереннее. Он прибавил шагу, а потом побежал к зелёному мыску.

Внезапно тропа расширилась. В неё влилась из леса другая дорожка, сплошь избитая острыми раздвоенными копытами. Здесь недавно прошло стадо диких свиней.

Санька читал где-то, что кабаны, разозлившись, нападают на человека. Но у каждого мальчишки своё отношение к животным. Волков и кабанов Санька не боялся. Они представлялись ему обычными собаками и свиньями, только более осторожными, хитрыми и сильными. Санька даже обрадовался: значит, он не один в этой глуши, да и о минах теперь можно было не думать. После стада кабанов — шагай смело: мин нет!

Тропа привела Саньку к небольшому полуострову, узким языком вдававшемуся в болото: Отсюда и начиналась зелёная цепочка берёзок и осинок.

Камень рос на глазах. Из большой кочки он превратился в бугор, а когда Санька подошёл ещё ближе — вымахал в высокую избу. Тропа огибала его слева. И с этой же стороны отчетливо виднелась широкая ладонь и пять растопыренных пальцев, вырубленных в камне.

Санька подбежал к каменной глыбе, остановился на секунду, разглядывая удивительный отпечаток, и осторожно, ощущая лёгкий озноб, вложил правую руку в гранитные пальцы.