Петр Стегний: Тайна старого чердака

— Очень просто, — повторила она. — Не далее, чем вчера я видела, как голубые муаровые ленты — я еще подумала, что они похожи на орденские сушились на бельевой веревке в саду у нашей милейшей соседки Софьи Ивановны. — Ну, у которой мы купили этот накому не нужный сарай, — пояснила она деду.

По выражению лица деда я, хорошо знакомый с его аналитическими способностями, понял, что теперь и он знает, где мы нашли ордена рыцарей Гроба Господня.

На следующий день после вышеописанных событий мы явились на веранду к Софье Ивановне втроем — Клава, Ватсон и я. Дед, приглашенный на подмогу, сказал, что он умывает руки — сами, мол, заварили кашу, сами и расхлебывайте. Пора отвечать за свои поступки.

Монахини безмолствовали.

На веранде нас уже ждали. Причем муаровые голубые ленты продолжали преспокойно сушиться за спиной кузена, а кот, сидевший на своем обычном месте, смотрел на них, не отрываясь. При нашем появлении он и ухом не повел.

— Надеюсь, вы нашли недостающую часть орденского комплекта, — сходу огорошил нас вопросом Александр Иванович.

Он сидел за столом, опершись на свою трость с серебряным набалдашником. Глаза его улыбались.

Не скрою, начало разговора спутало наши планы, так тщательно разработанные накануне. На военном совете, проведенном на привычном месте, у старого сарая, мы твердо решили (цитирую Ватсона) не говорить кузену о нашей находке, пока он сам не раскроет свои карты.

— И не расскажет все, что он знает об убийстве подпоручика Лемке, добавила Клава.

Но кузен сразу же перехватил инициативу.

— Что же вы не предсталяете нам вашу очаровательную спутницу? — с любезной улыбкой спросил он. — Впрочем, мы заочно знакомы. Третьего дня я оказался невольным свидетелем вашего… м-м-м… совещания в Архангельском. Даже раскланялся с вами, но вы меня, к сожалению, не заметили, а вторгаться в ваш, как мне показалось, не предназначенный для чужих ушей разговор я посчитал невежливым.

Не скрою, рассчетливо нанесенный кузеном удар по нашей репутации последователей великого сыщика застал нас врасплох. Ватсон заскучал. В глазах у Клавы промелькнула растерянность. Словом, следовало не медля возвращать инициативу в свои руки.

— Клава Козлова, — представил я нашу спутницу. — Учится в нашем классе, приглашена в качестве консультанта.

— Очень приятно, — сказал кузе. — Но мы, кажется, договаривались о полной конфиденциальности нашего предприятия?

Клава, надо отдать ей должное, повела себя более, чем достойно.

— Меня предупредили об этом, и я дала честное слово хранить тайну, сказала она.

Столь прямой и искренний ответ, очевидно, удовлетворил кузена.

— Ну, что же, пора обменяться информацией о проделанной работе. — сказал он. — Софья Ивановна, пожалуйте за стол. Кто начнет?

— Ваша очередь, — выпалил Ватсон с немного излишней, на мой взгляд, агрессивностью.

Но в целом получилось удачно.

Во всяком случае, кузен, переглянувшись со старой дамой, с мнением Ватсона согласился. Хотя и без особого энтузиазма.

— Вас, очевидно, прежде всего, интересует, было ли что-нибудь, кроме газет, в саквояже?

Мы дружно кивнули головами.

— Понимаю, — обронил кузен. — На вашем месте я задался бы тем же самым вопросом. Так вот о саквояже. Кроме старых газет, оказавшихся даже более любопытными, чем я ожидал — но об этом позже, — в одном из его многочисленных кармашков мы обнаружили две голубые, предполо-жительно, орденские ленты. Да, те самые, на которые вы сразу же обратили внимание в начале нашей встречи. Вон они сушатся в саду, Софье Ивановне пришлось потрудиться, чтобы привести их в порядок. И еще вот это.

С этими словами кузен не без торжественности положил на стол две абсолютно одинаковые восьмиконечные звезды из белого металла. В центре их, в раходящихся лучах красовалось точное, хотя и уменьшенное изображение крестов, найденных нами на чердаке старого сарая. С короной и венками из пальмовых листьев.

Дав нам время полюбоваться звездами, кузен сказал:

— У вас, случайно, нет никаких предположений относительно нашей находки?

— Сначала вы нам расскажите, что еще вы нашли в старых газетах, Ватсона, взявшего след, трудно было сбить с толку. — Про убийство этого, как его, подпоручика Лемке.

— Ах, да, конечно, — спохватился кузен. — Из "Ильинской правды" и ряда других источников (вы знаете, что я давно интересуюсь этим делом), сложилась следующая картина. Весной 1918 года ряд монархически настроенных офицеров готовили попытку освобождения царской семьи, которая тогда находилась под арестом в Тобольске. Подпоручик Лемке был участником заговора. И поскольку он служил одно время адъютантом великого князя, то знал, что в Ильинском, в потайном сейфе, находившимся в библиотеке, хранились какие-то реликвии, которыми Сергей Александрович и Елизавета Федоровна очень дорожили. Их, очевидно, он и пытался выкрасть из Ильинского. По всей вероятности, Лемке хотел передать их Елизавете Федоровне, для которой было свято все, связанное с памятью о муже.