Тимур Ибатулин - Как мы с папой...[сборник рассказов]

Порой случайности в жизни бывают закономерны. В результате произошедших после встречи у дуба событий старик прожил у юноши некоторое время. Они часто приходили к дубу и говорили: о жизни, философии, истории… Сегодня Старец и парень появились позже обычного. К вечеру.

У дерева сидел человек. По фигуре, спиной прислонившейся к стволу, было заметно, что человек спит и, возможно, заснул уже давно. Левая нога, вначале стоявшая в полусогнутом состоянии, съехала по сухой степной пыли, и теперь упиралась полуботинком в штанину. Сон разгладил сухое лицо. На загорелой коже, в углублениях морщин, проступила у глаз и губ белая сетка, словно человек в жизни часто улыбался.

Старик с клюкой странно присматривался к отдыхающему, и, похоже, сильно волновался, не решаясь подойти ближе. Неизвестно как бы развернулась история дальше, но под ногой у парня хрустнула сухая ветка. Глаза сидящего открылись и посмотрели на юношу, а затем на его долговязого, в возрасте спутника. Отдыхавший неожиданно напрягся и одним рывком рванулся навстречу:

— Сашка… ТЫ!!!? — выдохнул он.

Спутник юноши вдруг начал оседать и оперся всем телом на свой посох, почти повис на нем. Парень быстро подставил плечо, и услышал, как едва слышно рядом шепнули губы старика:

— Я, не знал… Серега, я, думал…

Старик сильно сжал плечо юноши, отбросил клюку и шагнул навстречу Другу.

Ибо иногда в жизни случаются такие чудеса, что никакой случайностью их не объяснишь — это закономерность Жизни!

Москва

Февраль 2010 г.

Мишка шел по улице Герцена. Жизнь не удалась. Холодный дождь лупил струями по клетчатой прилипшей к телу рубашке. Это в июне–то месяце, холодный дождь, хуже только град. Он криво улыбнулся, поймал себя на очередном использовании запретного слова «круче». Бабушке Лиде категорически не нравились слова дворового лексикона: круто, блеск, перетрём, мрак, жуть… Лидия Васильевна была женщиной чопорной, и прямой во всех отношениях. Она говориа: «Эти словечки абсолютно не новы, почитайте «Двенадцать стульев», и, что более важно — не являются признаком ума!» Лидия Васильевна была родной сестрой Мишкиной бабушки по маминой линии. Родная бабушка умерла еще до рождения Мишки и Лидия Васильевна, как сестра покойной, считала своим долгом проявлять прямой интерес и участие в воспитании внука, а заодно и их родителей.

Погода испортилась вместе с настроением. С утра все вроде было хорошо, собирались в «Зоопарк». Потом родители в очередной раз поругались и все пошло вкривь и вкось. Мишка не стал ждать окончания перепалки. Схватил рубашку и выскользнул из дома. На улице было жарко и душно, по сизому от набухших туч небу проскакивали зарницы, «щас та–ак жахнет, а за ним как хлынет с неба! Плевать!» — подумал он, с мрачным удовлетворением. Заправлять рубашку в шорты не стал, завязал узлом на пузе, чтоб не моталась. Быстрыми шагами пошел через внутренний дворик — прочь от дома, проблем, тоски… Разве он мог понять, что от тоски не убежишь, и уходя от дома тоску уносишь с собой, а ведь и взрослые порой этого не понимают и бегут, бегут от проблем. Мишка не бежал. Ему надо было все обдумать. Он решил, что придет и поставит всех перед фактом — если все, как прежде, то лучше в интернат.

На выходе из двора, под аркой дома ковырялся в роботе–уборщике дядя Ваня. Отвертка соскочила. Внутри робота, со слабым перестуком, упала какая–то мелкая деталь. Дядя Ваня вслух вспомнил маму и полез с руками глубоко внутрь механизма. Здороваться с нижней частью туловища неудобно и Мишка торопливо прошел мимо. Позади слышалось кряхтение. Напоследок до Мишки сдавленно донеслась старая поговорка:

«Если тебе нечем занять руки, купи себе «Москвич» — даже внуки будут обеспечены вечным ремонтом». Мишка улыбнулся — он знал, раньше выпускали такие легковые машины. Папа рассказывал, что именно с этой маркой машины, кажется, связана крылатая фраза: «Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!»

На улице Мишка почуял запах беды. «Может это просто мое настроение? — прислушался к себе Мишка. — Нет, причина в другом, в знакомом запахе свежерасколотого дерева». Мишка тревожно оглянулся, и увидел — по всей улице стояли пни. Кроны и стволы вековых тополей уже убрали, улицу подмели. Свежие срезы обиженно взирали в небо. Мишка почти бегом устремился по уличному спуску.