Вадим Собко - Скала Дельфин

Борис Петрович встал и тоже вслед за ним подошел ближе.

Первая монетка, блестящая и маленькая, упала в воду, и в ту же секунду все мальчики сорвались с берега и оказались в волнах.

Мальчик в красных трусиках плыл первым. Достигнув места, где упала монетка, он нырнул в воду. Вслед нырнули все остальные, и через несколько секунд там, где только что плыло с десяток светловолосых голов, прокатывались только волны. Даже странно было: куда могли исчезнуть так внезапно эти ребята?

С кормы теплохода сквозь прозрачную воду было видно очень глубоко, хотя дно казалось темным и камни на нем рассмотреть было невозможно.

Борис Петрович видел, как в воде вокруг того места, где упал гривенник, создался целый водоворот вьющихся тел. Они опускались все ниже и ниже, монетка тонула, и ребята опускались за ней.

Так собираются у куска хлеба, брошенного на воду, маленькие серебряные верховодки; они возятся с ним, толкая в разные стороны и откусывая по кусочку, пока хлеб не размокнет.

Ребята кружили в глубине, и через толстый слой прозрачной воды сами казались зеленоватыми длинными рыбами.

Так продолжалось с полминуты, тела сплетались и расплетались, чтобы сплестись снова, потом мальчишки по одному стали подниматься, и один из них, тот самый, в красных трусиках, поднял над водой мокрую руку.

Гривенник блеснул в лучах солнца и в ту же секунду исчез во рту мальчика за щекой.

Человек в тюбетейке захлопал в ладоши, его спутница тоже казалась очень заинтересованной, а на лице Бориса Петровича играла широкая одобрительная улыбка.

Мужчине понравилась эта игра, он бросил еще монетку, и снова водоворот тел закипел в воде, и снова парень в красном вынырнул и показал солнцу блестящее серебро.

Торговка, сидевшая с яблоками у самого пляжа, довольно улыбнулась. Человек бросал и бросал монетки в воду, и почти ни разу не случалось так, чтобы кто–то другой из мальчишек брал себе добычу.

Щеки у парня раздулись от спрятанных под ними монет; казалось, что у него на обеих щеках флюс.

Наконец мужчине надоело. Он крикнул ребятам что–то неразборчивое: то ли похвалу, то ли брань, и отошел. Борис Петрович остался один.

Совершенно неожиданно высокий человек в сером костюме встал со своего кресла и подошел к борту.

— А оттуда достанете? — спросил он, подбрасывая большую монету–полтинник, и показал рукой на море с другой стороны теплохода.

Мальчишки, уже вышедшие на берег, удивленно посмотрели на него, потом один из них покачал головой и посоветовал мужчине самому лезть в море, если он хочет попасть на ужин к крабам.

— Эх вы, герои! — сказал тот улыбаясь. — А еще хвалитесь: мы, мы!

Парень в красных трусиках поднялся с гальки и встал у самой воды. Волна с шипением касалась его маленьких ног, и он стоял, словно маленькая, прекрасно отлитая из темной бронзы статуя.

Только теперь Борис Петрович разглядел его как следует. Разглядел и понял, почему во всей этой игре мальчик всегда выходил победителем. Широкие плечи и мощная грудь, руки с крепкими рельефными мышцами были не по–детски сильными.

Широкий в плечах, он словно сходился и становился тоньше к ногам, действительно всем телосложением напоминая рыбу.

На его лице с облупленной вздернутым носиком горели темные серьезные глаза.

Он смотрел на мужчину и где–то глубоко в зрачках закипало возмущение.

— Бросай полтинник, — крикнул он и бросился в воду, вплавь огибая корму теплохода. Он передвигался в воде очень быстро, хотя, однако, без спешки. Не делал ни одного лишнего движения, и вода расступалась перед ним, легко пропуская вперед. Двигался в воде так же свободно, как человек на берегу; вода была его второй стихией, в которой мальчик чувствовал себя прекрасно.

Когда он обогнул корму, человек поднял руку и, размахнувшись, бросил полтинник в воду. Монета сразу же исчезла под волной, и в тот же миг парень нырнул. Мужчина в сером взглянул на часы.

На берегу, затаив дыхание, стояли товарищи.

Секунды шли, уже прошла целая минута, и Борис Петрович начал волноваться. Не придется ли сейчас звать осводовцев [1] ОСВОД — общество спасения на водах, отсюда член общества — осводовец. для спасения бедного парня? Ему стало неприятно: и очень надо было этому человеку испытывать силы юного моряка.

Но его страх был напрасен, потому что по прошествии еще сорока секунд мальчик вынырнул совсем не там, где его ждали.

Он лег на спину, тяжело и сладко дыша, набирая полную грудь воздуха, смотрел на солнце, на Бориса Петровича, на товарищей, поднимал руку, и в руке его был полтинник.