Эдуард Веркин: ЧЯП

Обратный путь оказался не таким легким, Синцов шагал в подъем и скоро почувствовал, что начал уставать. А подъем не прекращался. Больше того, становился вроде как круче. Ноги болели сильнее, это Синцов отметил.

Вскоре Синцов отметил и еще одну странную и пугающую особенность – он явно шагал вверх, однако, оглядываясь, почему-то видел, что за спиной не спуск, а тоже подъем, отчего казалось, что он находится на дне огромной пологой воронки. И еще одно сравнение пришло Синцову в голову, что он – хомяк, угодивший внутрь чудовищного прозрачного пузыря, что, сколько бы он ни бежал, впереди всегда будет подъем, и за спиной тоже будет подъем – со всех сторон.

Синцов почувствовал страх. Небольшой такой и вполне контролируемый страх. Синцов вполне понимал, что заблудиться он не успел бы – слишком недалеко отошел от машины, двадцать минут хода, но почему тогда…

Старушка, собиравшая грибы, снова показалась слева. Снова шагала параллельно, высматривая что-то на земле. Синцов помахал ей рукой, старушка на это никакой реакцией не ответила, продолжала идти. Энергичная такая, шустрая старушка…

Какая-то уж слишком энергичная. Старушке для того, чтобы снова оказаться от него по левую руку, требовалось сделать большой крюк. То есть очень большой, пройти почти в два раза больше, чем прошел он.

Старушка продолжала шагать…

Или не шагать. Синцов неожиданно заметил необычность в ее перемещении. Двигалась старушка довольно быстро, но при этом движений тела почти не просматривалось, словно она скользила над землей. Точно под ногами у нее лежал асфальт или лед, и не встречалось ей ни корней, ни поваленных деревьев, ни кочек.

И лица по-прежнему не видно.

Синцов испугался сильнее. Не так чтобы до перехвата дыхания, но все равно. Что за бабка такая? Какого черта она вообще тут делает?

Синцов прибавил и свернул чуть вправо, чтобы уйти от этой непонятной старухи, ну ее, мало ли сумасшедших по лесу шастает с сумками…

Синцов так и сделал, и даже больше, еще немного повернул вправо и еще немного ускорился, поскользнулся на камне и упал коленом в мох, а когда поднялся, обнаружил, что старушка в белом халате уже перед ним. Перед ним, но так и не повернулась лицом, точно у нее имелась всего лишь одна сторона.

Старушка оказалась перед ним, и в голове Синцова проскочила мысль, что старушка его окружает.

Окружает, умудряясь находиться всегда одним боком.

Когда Синцов понял, что бабка его окружает, он побежал. Потому что испугался уже по-настоящему. Наверное, он бы закричал, если бы это не было так стыдно, причем стыдно перед самим собой. Кричать, увидев в лесу старушку…

Синцов не мог до этого опуститься. Как он не мог и попросту кинуться от нее прочь – это тоже было глупо и позорно. Синцов попробовал взять себя в руки. Стоило немного отдышаться, прийти в разум и не поддаваться панике, чего, в конце концов, ей поддаваться?

Синцов стал дышать, стараясь не глядеть на старушку, а она точно застыла возле сосны, стояла не шевелясь, как бы превратившись в чучело, словно зависнув над серебряным мхом.

Подумаешь, старушка! Синцов улыбнулся, постарался во всяком случае. Мало ли старушек в лесу? Грибы собирает, ягоды…

В сумку.

Или просто гуляет, дышит воздухом, тут хороший воздух, может, она бывшая чемпионка по спортивной ходьбе, продолжает поддерживать себя в хорошей форме.

Может, она тоже заблудилась, может, ей помощь требуется, а она стесняется подойти? Старенькая ведь…

– Бабушка, вам помочь? – спросил Синцов. – Я, правда, сам немного… Может, вас до города подвезти, у нас тут машина.

Ему не ответили.

– Бабушка! – позвал Синцов.

Старушка не повернулась, как стояла, так и стояла, может, чуть покачиваясь только на невидимом ветру.

– Бабушка, а вы не знаете, где тут дорога?

Синцов услышал, как дрогнул его голос, свалился в позорный писк, так что пришлось повторить уже басом.

– Бабушка, а где здесь дорога?

Старушка не обернулась. Убежать захотелось сильнее, Синцов подумал, что он, пожалуй, не стал бы стесняться и побежал бы, чего уж там, только вот бежать он явно не мог. Ноги не слушались. Они сделались как длинные макаронины, гнулись в коленках и не хотели двигаться.

Захотелось закричать, но вдруг Синцов понял, что крикнуть тоже не получается. Ничего не получалось, только стоять и смотреть. Вот и вышел прогуляться…

Белый халат на старушке был не совсем белым. Приглядевшись, Синцов обнаружил продолговатые темные пятна, а приглядевшись лучше, увидел, что это не пятна. Дыры. Белый халат оказался выеден временем, а пятна оказались просто дырами, халат порвался от ветхости, не порвался, а, наверное, распался. Но хуже всего было то, что в этих прорехах Синцов заметил.