Эдуард Веркин: ЧЯП

В кафе пахло жареным луком, Грошев сидел за столом, перед ним лежал тот самый конверт. Синцов бухнулся на место рядом.

– Может, все-таки объяснишь? – спросил он неприветливо. – Я ни черта не понимаю. Тебе что, реально наплевать?

Грошев молча достал из конверта открытку и принялся ее изучать через лупу.

– Ну, я тогда не знаю, – сказал Синцов и тут же почувствовал, насколько глупо то, что он сказал.

И вообще не говорить надо, а уже действовать.

Грошев между тем выложил на стол планшет и теперь сличал открытку с чем-то в планшете, видимо, с подтвержденными автографами Гагарина. Судя по лицу, ему нравилось то, что он видел.

Подошла официантка, Грошев заказал чай, пирожки и Вай-Фай. Пирожки принесли сразу, листочек с кодом беспроводного доступа позже.

Синцов продолжал не понимать, дурацкий день продолжался, Синцов запнулся за ступеньку, был переехан чемоданом и потерялся, день все не кончается, точно в него сложился весь год, ухнул, как в черную дыру.

Под потолком работал кондиционер, в кафе было прохладно и от этого чуть сыровато, Грошев наливал из чайника в прозрачный стакан и пил, не выпуская свою добычу и продолжая ее изучать.

– Царяпкина в больнице, – сказал Синцов. – Ты понимаешь?

– Да, конечно, понимаю… – кивнул Грошев. Он поежился и застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и подышал в кулаки.

– Может, все-таки съездим? – предложил Синцов. – Все-таки… Посмотрим, как она?

– Зачем?

– Как зачем? Мы с ней вроде как знакомы…

– Да… – согласился Грошев. – Она сама виновата, ее предупреждали. Дура, я же говорил…

Грошев поморщился. Ему было неприятно, словно он неосторожно вляпался в плевок, вытерся и вымылся с содой, но ощущение осталось, и теперь с этим плевком приходится жить.

– Я Царяпкиной говорил, чтобы завязывала со своими наклейками, тоже мне гражданская активистка… Теперь пусть сама расхлебывает.

Синцов смотрел на Грошева и все ждал, что сейчас он скажет, что пошутил. Что да, надо ехать в больницу и помогать Царяпкиной или хотя бы узнать, как там у нее, просто он проверял Синцова…

Но кажется, он не проверял, кажется, он это всерьез.

Синцов ничего не понимал.

– Послушай, Петь, но это как-то неправильно… – начал Синцов. – Я, конечно, Царяпкину не очень хорошо понимаю, но все равно… Может, стоит нам пойти, а? Хотя бы узнаем, что там?

– Валяй, – равнодушно сказал Грошев. – Сходи, посмотри, потом расскажешь. А мне надо кое-что посмотреть еще, мне кажется…

Грошев потер висок и приблизил лупу почти к носу.

– Нет, все в порядке, – сказал он сам себе. – Понимаешь, Костян, у меня там дома монеты… Над патиной надо еще поработать…

– Ты серьезно? – спросил Синцов.

Грошев продолжал листать страницы в планшете.

– Да, конечно. Я тут партию монетосов хорошую готовлю, надо наложить патину серной мазью. Один чел из Красноярска берет, я с ним уже работал, покупатель с репой, нельзя подводить, сам понимаешь…

– В каком смысле подводить? – Синцов все-таки не понимал. – При чем здесь покупатель, там же Царяпкина…

– Ты, Костян, сам лучше сходи, – сказал Грошев. – А я потом, может, подъеду.

– Как?

– Костян, съезди к ней сам, – Грошев оторвался от планшета и поглядел на Синцова. – Я сейчас реально не могу, пойми. На, сгоняй, а я, может, попозже.

Грошев достал из кармана ключи от мотоцикла, протянул Синцову.

– А я тебе червонец пока золотой приготовлю. Классный червонец, кстати.

– Я лучше пешком… Я только не знаю, где…

– Тут рядом. От железнодорожного вокзала опять через мост, больница там. – Грошев не отрывался от планшета, ключи положил на стол. – Там в больнице ларек должен быть, купи что-нибудь… Апельсинов.

Грошев водил пальцем по экрану и смотрел через лупу.

– Да, апельсины ей купи, – посоветовал Грошев. – Или лучше мандарины, она любит мандарины. И семечки еще. Только посоленее надо выбирать…

– Я выберу посоленее, – сказал Синцов.

– Угу. Возьми пирожок, здесь вкусные.

Но Синцов пирожок не взял.

С Привокзальной площади успели разъехаться машины, на перроне тоже было пусто, только по мосту одиноко катилась пустая лимонадная бутылка.

Синцов подумал, что это, наверное, перебор – взбираться по лестнице в третий раз, по глупости этот день может превзойти многие дни этого лета.

По безнадежности еще. Точно.

Синцов перебрался через мост и увидел больницу, искать особо не пришлось. Нарядные разноцветные корпуса выступали из зелени, Синцов удивился, что больница такая новенькая, похожая на попугая, и подумал, что это, наверное, хорошо, в такой больнице даже Царяпкина быстро выздоровеет. Вид больницы как-то успокоил Синцова, он вошел на территорию больничного городка и быстро выяснил у тетеньки, что приемный покой недалеко, сразу за стадионом, покой окрашен в интенсивно-зеленый и его трудно не заметить.