Сергей Москвич - Шишкин и Суворов

Мы были потрясены и, разинув рты, во все глаза смотрели на археологов. Теперь они уже не казались тощими очкариками с плешивыми шевелюрами, а как-то сразу преобразились. Покрытые мужественным загаром лысины сверкали там и сям по спортзалу, по которому изыскатели разбрелись и стали осматривать спортинвентарь.

Двое из них с любопытством склонились над гимнастическим козлом, хотя в нем не было ничего интересного. Тем не менее один даже похлопал его по кожистым бокам и спине. Может быть, они пытались определить где у козла зад, а где перед, не знаю. Очень похоже было. Хотя у таких снарядов, куда ни посмотри, везде одинаково. Но нам всем казалось, что все это неспроста. Ну, не станут же именитые ученые хлопать козла по заду просто от нечего делать! Так оно и вышло.

Подходит один из ученых к Хурсе и, почесав нос, говорит:

– Все это здорово, все равно другого зала нет, но здесь же спортивное оборудование… – он выразительно провел по воздуху охватывающим жестом. – А ведь придет весь город!

Хурся, обхватив ученого за плечи, пошел по залу опять разглядывать снаряды и что-то объяснять. Взглянули они на брусья, постучали по бревну и вновь похлопали по спине не только гимнастического козла, но и коня. Затем подошли к канату, который свешивался с потолка, и подергали каждый по очереди. Всем стало ясно, что снаряды будет лучше куда-то убрать. А физрук Абливин тоже рядышком шел и головой кивал. Наконец, когда директор с археологом закончили обсуждение, он нетерпеливо встрял в разговор:

– Пал Васильич, так ведь это же не проблема – снаряды убрать, вон у меня седьмой «А» наготове, смотрите, какие орлята! – он горделиво повел плечами. – Сейчас махом все задвинем и спрячем!

– А что, действительно, – Хурся согласно качнул седой шевелюрой. – Ну, что, орелики, не будем откладывать!

Физрук сразу засуетился и стал раздавать команды направо и налево. Меня с Ромкой и другими ребятами отрядили коня передвинуть в запасник, девчонки козла покатили, и пошло-поехало. Одни бревно к стенке притиснули, ну, а брусья почти всем классом загнали в самый угол. Спортзал сразу как будто больше стал.

Директор вместе с физруком и учеными стали ходить по обширному пространству, шагами меряя, куда можно столы для экспонатов поставить. Ходили-ходили, меряли-меряли и пришли к канату. А он никуда не делся. Висит себе сам сверху донизу и даже не шевелится.

– Ага, а вот эту веревку тоже было б полезно куда-нибудь прибрать, – только и успел сказать маститый ученый, как у него из-под руки вынырнул Генка Шишкин.

– Да это раз плюнуть! – сказал он, плюнул на руки, обтер их об канат и шасть наверх.

– Куда?! – крикнул физрук.

– Куда?! – крикнули мы все, но было поздно.

Шишкин взлетел по канату, словно мартышка за бананом, раз – и уже под потолком. И секунды не прошло, а он уже с креплением возится. Там в потолок крюк был вбит громадный, а канат за металлическое ухо к нему подвешен.

– Шишкин! – заревел физрук. – Брось канат и быстро вниз!

Как потом нам Генка сказал, вот эта команда его и сбила с толку. Он отстегнул от крюка канат и бросил вниз. Все почти как по команде. А сам на крюке болтается на одной руке. Под самым потолком. А высота в спортзале, сами знаете, метров шесть с половиной. Там же и в волейбол играют, и хором поют на праздники, и вообще.

– Шишкин! – в панике закричал директор. – Быстро спускайся!

Но даже авторитетный голос главы всей нашей школы все-таки не разрешил проблемы.

– Не могу! – пискнул Шишкин. – Высоко очень!

Он, как птенец из гнезда, смотрел на нас с потолка, и вдруг все поняли, что ситуация серьезная.

– Держись, Генка! – закричали мы и бросились за матами.

– Сиди там, не уходи никуда! – почему-то крикнул физрук Абливин. – Сейчас маты принесем!

– Не могу я долго, крюк ребристый, – захныкал Генка. – Руки режет!

И тут сбегаются все ученые археологи, и ловко так встали в круг, и руки друг друга замком сцепили. И физрук с ними.

– Как ты там, Шишкин? – закричал Абливин.

– Лечу я, Юрий Сергеевич! – и свалился вниз.

Поймали его ученые целого и невредимого и долго потом по плечам хлопали и приговаривали:

– Ну, Шишкин, ну и орел!

Вот так вот мы и стали орлятами, правда, полетал только один Генка.

Вот незадача так незадача! Как же я забыл, и Генка тоже! У нас же литра сегодня первая… То есть литература, конечно. Просто мы между собой звали литературу и физкультуру литрой и физрой. Это когда в табличку в дневнике предметы вписываешь, а ни та, ни другая не влезают. Вот и приходиться писать через черточку – «лит-ра», «физ-ра». Да и в разговоре удобнее, короче получается, и почти все понимают. Правда, каждый по-своему.