Валентин Башмаков - За Синь-хребтом, в медвежьем царстве, или Приключения Петьки Луковкина в Уссурийской тайге

Погода быстро менялась. Чистое до того небо покрыли белые облака. Эти облака постепенно сбивались в стайки, поднимались выше и незаметно превращались в серые тучи. Остро запахло речной тиной, травой и цветами.

Рыбаки заметили приближение ненастья только после того, как над сопками зарокотал гром.

— Слышишь, Петька? Гроза! — гляди на друга широко открытыми глазами, воскликнул Коля. — Не зря парило!

Петька, с трудом сообразив, в чем дело, кинулся одеваться.

— Так бежим! Чего сидишь?

— А куда бежать-то?

— Да куда ж? На дорогу, конечно.

— А на дороге что? Дворец с пуховыми перинами, что ли?

Замечание было резонное. Петька испуганно заморгал и вдруг со всей отчетливостью представил себе, что ни единой живой души вокруг нет. Справа, слева и сзади — горы и тайга. Над головой неласковое вечернее небо, а под ногами сырая земля. Весело, да?

У Коли на душе было не легче. Однако, заметив волнение друга и чувствуя ответственность перед ним (кто придумал бежать в тайгу?), он постарался, должно быть, взять себя в руки и, насупив брони, решил:

— Ладно. Нюни распускать нечего. Будем искать крышу.

— Какую крышу? Откуда она тут возьмется? — уставился на приятеля Петька.

— Может, и возьмется. Дед говорил, что на тутошних ключах в войну жили солдаты — стерегли от японцев небо. А еще раньше ваши городские рубили лес. Авось, какая халупа и осталась.

Не теряя времени, они собрали вещи и торопливо пошагали от берега. Днем, когда искали червей, Петька заметил недалеко что-то похожее на поляну или на луг. Было решено сначала осмотреть это место, а потом уже идти дальше.

Усердие, с каким друзья искали убежище, впору сравнить с усилиями людей, спасающихся после кораблекрушения. Мальчишки без устали рыскали из стороны в сторону, и, надо сказать, нашли в конце концов многое. В лесу и на полянах валялись срубленные деревья, то там, то здесь попадались расчищенные от кустарника площадки, вырытые кем-то ямы. Возле вывернутого с корнями дуплистого тополя Коля наткнулся даже на старое кострище. Видимо, люди бывали в долине не так уж редко. Но какого-либо жилья или хотя бы плохонького навеса после них не осталось.

Убедившись, что дальнейшие поиски бесполезны, приятели в унынии присели на подвернувшуюся валежину.

— Куда теперь? — с трудом сдерживая в голосе дрожь, спросил Петька. — Пошли назад.

— Какое назад! — отмахнулся Коля. — Может, ты скажешь, где тут зад, а где перед?

И правда, после того, как они столько мотались туда-сюда, определить нужное направление было не просто. Тем более, что в лесу все больше темнело.

На минуту-две установилось тягостное молчание. Коля что-то сосредоточенно обдумывал, потом схватил друга за руку и решительно потянул через поляну.

— Бежим к пихтам. У них ветки — все равно что крыша. Если дождь небольшой, не промочит. Можно и костер разжечь — дров много.

Однако ночевать под пихтами не пришлось. Когда до намеченной цели осталась сотня шагов, Петька вдруг остановился: в полутьме глаз нащупал что-то похожее на крутой холмик.

— Может, землянка?

Коля, не отвечая, пошел к холмику и — надо же! — уткнулся в… копну. Да! Это была старая, слежавшаяся и обдерганная со всех сторон копна. Два, а может быть, и три года назад кто-то косил на поляне траву. Все заготовленное сено потом вывезли, а одну копешку почему-то забыли или просто бросили. Месяцами ее мочили дожди, ерошили злые ветры. В зимние ночи даровым сенцом не раз подкармливались пугливые косули или кабарожки. И все же это была настоящая, сложенная человеческими руками копна! Разве не удивительно?

— Ур-р-ра! Живем! — закричал Петька. — Пускай теперь хоть дождь, хоть что. Сделаем в сене нору, заберемся и — спать. Люди ж так и зимой ночуют. Читал в книжках?

Но Коля особого восторга не проявил. Сначала ткнул ногой в сено, прислушался. В ответ на толчок внизу что-то пискнуло, зашуршало.

— Видал? Тут одних мышей тыщи. А может, есть и гадюки.

Петька представил, как обвивается вокруг шеи змея, и содрогнулся. А что, если под рубашку вместе с гадюкой залезет еще и мышь?

— Но-о, гадюки! — растерянно и боязливо протянул он. — Что ж нам тогда делать?

— А вот то. Надевай плащ! — распорядился Коля. — Теперь рюкзак. Да не на одно плечо, а на два, чтоб руки свободные… Дергай сено. Во! Да не сверху, а из середины…

Когда набралось две добрые охапки, друзья подхватили их и молча пошагали туда, где только что были.

Разглядев в сумерках кострище и сваленный тополь, Коля бросил ношу на землю, взял камень и постучал им по валежине. Потом зашел со стороны комля и принялся осматривать выгнившее в нем отверстие. В дупле валялись пустая консервная банка, раздавленная спичечная коробка, клочки бумаги. Косари или охотники, должно быть, складывали сюда свои вещи да продукты. Но дупло с успехом могло служить и для других целей. Похожее спереди на огромную граммофонную трубу, оно постепенно сужалось и было длиной метра в три.