Сергей Бойко - Тайны старого подвала

Долго, взяв Николая Андреевича за руку, ходил Володя вдоль галереи сказочных героев. Милый Оле Лукойе! Как же он ласков! А Василиса и в самом деле прекрасна! И царь Гвидон хорош, и Аладдин. И даже джинны были чем-то симпатичны.

…И вдруг Вовка заметил странную вещь: посмотришь издали – портретов совсем немного. От силы двадцать пять. А когда ходишь вдоль галереи – они бесконечны. Словно в калейдоскопе меняются образы и все новые и новые оживают лица на полотнах.

– Я устал, дедушка, пойдем, – попросил Вовка.

И они поднялись наверх.

В этот раз мальчишки недоумевали: Вовку после уроков поджидал папа. "Значит, случилось что-то дома!" – подумал Витька Черняев, следя за удаляющимися отцом и сыном, – "Завтра узнаю!" Эх, если бы он проследил за каждым шагом друга, он бы уже сегодня узнал его тайну.

Правда, Вовка был осторожен: он поминутно оглядывался назад, и если бы увидел за собой погоню, конечно, увел бы папу от школы. Но за ними никто не шел.

…Три условленных стука, и через какое-то время послышался скрежет отодвигаемого засова. Николай Андреевич, как всегда в пледе на плечах, радостно встретил Вовку. И вдруг увидел взрослого человека. На его лице промелькнули и досада, и удивление, и вопрос.

– Извините, Николай Андреевич, – топтался на месте начальник СМУ. – Я ваш ученик Миша Дубинин, а это – мой сын.

И тогда лицо Николая Андреевича осветила добрая улыбка.

– А, Миша Дубинин! – Он строго погрозил ему пальцем. – Ты так и не исправил четверки по биологии и физике? – Он лукаво смотрел на него. – А то я бы представил тебя к медали!

– Но в первом я имел все пятерки! – шутливо защищался Миша Дубинин.

– Так то в первом классе, а в десятом сплоховал! Ну да ладно, проходите оба, в ногах правды нет!

И только Дубинин-старший поставил ногу на первую деревянную ступеньку, как она отозвалась таким знакомым скрипом, что у него в груди защемило, ему показалось, что он шагнул в детство…

Он хорошо помнил, какая она внутри, его школа. Но сейчас, вступив в тишину длинного коридора, вдруг растерялся. Нахлынуло сразу столько воспоминаний, что ему пришлось остановиться и привести свои нервы в порядок.

Наконец он шаг за шагом стал продвигаться по коридору, который когда-то ему казался бесконечным. Он с тревожной радостью смотрел на двери классных комнат, за которыми когда-то сидел, волнуясь перед ответом, где шалил, и где с таким нетерпением ждал звонка.

Он никогда не думал, что встреча с детством будет такой оглушительной.

Николай Андреевич очень хорошо понимал чувства своего бывшего ученика и потому не проронил ни слова, пока они не подошли к двери с надписью «Директор». Ах, сколько раз Миша стоял перед этой дверью, волнуясь или радуясь, но никогда – равнодушно.

Они вошли в комнату, где сидела когда-то секретарша Евдокия Ефимовна, и Миша Дубинин узнал ее стол, отыскал глазами даже тот деревянный стакан, в котором она держала карандаши и ручки. Пишущей машинки не было. Вместо нее стоял самовар, небольшая горка тарелок и чашки с блюдцами. Конечно, он сразу же нашел и ту дверь, которую охраняла секретарша и за которой сидел Николай Андреевич и ждала его всегда то ли взбучка, то ли похвала. Он так и не выпустил за весь путь по длинному коридору руку сына и только сейчас заметил это.

– Ну что же, садись, Миша Дубинин, – сказал хозяин, – и ты садись, Дубинин-младший. Будем чай пить. Только ты, Вова, сначала зажги лампу.

– Да-да, – будем чай пить! – взволнованно сказал Вовкин папа и развернул на столе большой пакет. – У меня как раз обеденный перерыв, и я кое-что захватил с собой.

«Кое-что» – это была баночка ветчины, две баночки шпротов, баночка с джемом, полкруга колбасы, большой кусок Российского сыра, яблоки, конфеты, булка мягкого хлеба и несколько пирожков.

– Ты так много ешь? – шутливо погрозил ему Николай Андреевич.

– Нет, конечно, это на всех! – смутился Дубинин-старший.

– Ну ладно, я знаю, что это ради меня. Спасибо. Так, лампа горит, теперь, мальчик, разжигай самовар!

– Он у вас совсем освоился! – улыбнулся отец.

– Хороший парень! – согласился Николай Андреевич. – Ну ладно, пока готовится чай, пойдем-ка ко мне в кабинет.

…Отец был также поражен, как и сын, когда попал в волшебную страну. Он осторожно ступал по дорожке из желтого кирпича и рассматривал экспонаты музея вспоминал детство, узнавая изделия друзей.

Когда он все осмотрел, Николай Андреевич указал на кресла у двери, – садись, Миша, поговорим!