Екатерина Сургутская - Двадцать дней на борту корабля Очарование

И вот закрылась за бабушкой Наташей дверь— бабушка пошла на экзамен. Я посмотрел на встревоженного дедушку и сразу вспомнил, что у него — сердце! Как ближайший родственник я обязан ограждать его от всяких душевных переживаний, и поэтому мне ничего не оставалось, как решительно предложить ему пойти на Владимирскую горку в кино. Там показывали кинофильм «Человек-амфибия». Дедушка по достоинству оценил моё предложение, и мы пошли.

До начала сеанса пришлось ждать целый час. Мы долго прохаживались по асфальтированным дорожкам на склонах Днепра. Здесь гуляло много народу, особенно детей младшего возраста. Одни держались за руки своих мам и пап, бабушек или тётушек, другие — за головы пап, так так сидели верхом на их плечах.

Странные эти взрослые! Увидят собаку — и сейчас же своего малыша к ней! «Посмотри, какая собачка! Гав-гав-гав!» Ребёночек тоже начинает лаять. Сначала плохо, а потом совсем хорошо. Родители радуются. Ах, какой у них понятливый ребёночек! А когда ребёночек вырастает, то ему сердито говорят: «Ну что ты лаешь как собака!»

Дедушка всё время был каким-то задумчивым и совсем перестал улыбаться. Я был уверен, что он переживает за бабушку Наташу, и, чтобы его отвлечь, болтал без умолку.

— Ты ведь довольно крупный гидротехник на Украине, правда, дедушка?

— Не уверен.

— Но ты же сам рассказывал, что консультировал строительство гидростанций в Каховке, в Кременчуге, в Днепродзержинске, и сейчас помогаешь проектировщикам гидростанций под Киевом и в Каневе. И ещё занимаешься волнами…

— Всё это — в прошлом.

— Но ты же мечтал прибрать к рукам весь Днепр и все его притоки?

— Сделает это кто-нибудь другой. Пойдём-ка лучше, а то опоздаем на сеанс.

Фильм оказался запоминающимся. Я вышел из кино под большим впечатлением. Правда, дедушка меня немного расхолодил. Сказал, что человек-амфибия плавал совсем недалеко от берега. Большие же глубины океанов и морей для человека пока ещё недоступны. О них мы знаем меньше, чем, например, о луне.

Когда мы вернулись из кино, бабушка Наташа была уже дома. Я сразу уставился на её волосы. Как были чёрные, так и есть, ни одного седого волоса! Я закрутился юлой и начал от радости выкрикивать:

— Шпаргалки помогли! Шпаргалки помогли!

Бабушка Наташа страшно смутилась и даже покраснела. Дедушка смотрел на неё из-под очков прищуренным глазом и, улыбаясь, почёсывал горбатым ногтем на мизинце верхнюю губу.

— Эти шпаргалки могли меня погубить.

— Засыпалась? — испугался я.

Бабушка Наташа в удивлении широко развела руками, хотела, наверное, сказать, что со старшими так разговаривать не годится, но воздержалась.

— Освещение было плохое. Я ничего не смогла прочитать на своих шпаргалках.

Дедушка тут не выдержал и расхохотался.

— Значит, провалилась? — спросил я плаксивым голосом.

— Да нет. Кое-как выкарабкалась. Но представь себе, что я понадеялась бы только на шпаргалки и не выучила бы материала?

— Ты же всегда говорила, что шпаргалки — вещь порочная!.. — сказал я и на всякий случай спрятался за дедушку.

Теперь всё было в порядке! Бабушка Наташа получила новое свидетельство судоводителя-любителя, и мы после обеда решили укладываться.

Дедушка ел очень медленно, а мне хотелось как можно скорее заняться делом, и я всё время крутился.

— Не будь привередливым! — прикрикнула на меня бабушка Наташа. — Надо есть то, что есть в доме!

— А разве мы едим то, чего нет в доме? — спросил я удивлённый.

Бабушка Наташа сделала вид, что не слышит, а дедушка улыбнулся и сказал:

— Раз уж тебе не терпится, то полезай на антресоли, стащи оттуда серый фибровый чемодан, поставь его в кабинете и жди меня.

Я приволок чемодан, посидел около него, потом не вытерпел и раскрыл. Там оказалась уйма интересных вещичек. Например, всевозможной формы грузила. Одни, как горох, маленькие, другие продолговатые, похожие на фасоль. Были и огромные, как дикие груши. Потом пошли поплавки — деревянные, пробковые, из перьев всевозможных цветов. Такие же яркие, какими украшают себя папуасы. В большой пластмассовой коробке лежало множество золотых и серебряных рыбок. Это были блёсны для спиннинга. Наверное, хорошо бы ими украшать ёлку. Всё равно они зимой лежат без дела. Коробочки из-под леденцов были набиты крючками, большими и совсем маленькими-маленькими. Дедушка ловил разную рыбу.

Только я успел всё разложить по ковру, как в кабинет важно вошёл кот. До чего же любопытное животное! Первым делом обнюхал пустой чемодан, а потом улёгся в него. Полежал недолго, вылез и заинтересовался поплавками. Попробовал один, зелёненький, на зуб. Я на него шикнул, деликатно дал щелчок по затылку. Он забрался под диван. Но вижу: округлившимися глазами наблюдает из своей засады, как я разматываю лески. И вдруг как прыгнет! Он запутал все капроновые лески, перевернул все коробочки с крючками, разбросал в разные стороны грузила и поплавки. Я схватил его за шкуру, а он заорал, как будто его режут.