Джинн Бёрдселл - Пендервики весной

Бетти выползла из кладовки и отправилась разбираться. Пока она шла по коридору, вопли прекратились, но теперь из комнаты Лидии доносилось какое-то подозрительное кряхтение. Войдя, Бетти застала сестрёнку посреди попытки к бегству. Лидия, как начинающая балерина у станка, стояла, задрав одну ногу на загородку кровати и балансируя на качающемся пьедестале из игрушек.

– Я всё вижу, – сказала Бетти.

Лидия медленно опустила задранную ногу и не спеша сошла со своего игрушкового пьедестала обратно в кроватку с таким видом, будто она ровно это и собиралась сделать. Приняв снова устойчивое положение, она качнула головой вперёд-назад, и рыжее облако её волос приглашающе колыхнулось.

– Рапунцель, Рапунцель, – сказала она.

– Никакая не Рапунцель, – сурово ответила Бетти. Этот разговор происходил у них уже десятки раз.

Лидия рухнула в кроватку и закрыла глаза.

– Белоснежка умерла. Принц, поцелуй Белоснежку!

– И никакой не принц. Хочешь, чтобы тебя взяли из кроватки, – вставай и будь американской девочкой.

– Белоснежка грустная.

– Я тебя не слышу.

Пока Белоснежка упорствовала, Бетти огляделась. Раньше, до перестройки дома, она сама жила в этой комнатке. Нет, она, конечно, любит и новую свою комнату, но всё равно больно смотреть, до чего докатилась старая. Все эти рюшечки с оборочками, всякая принцессинская ерунда. Даже когда Бетти было столько лет, сколько сейчас Лидии, не было здесь никаких таких глупостей. Только мягкие игрушечные звери – и Пёс. Хорошо ещё, что потолок на месте. Когда Ианта вышла замуж за папу, это было первое или почти первое, что она сделала: прилепила на потолок в Беттиной комнате светящиеся в темноте звёзды, так что получилось настоящее созвездие, Canis Major – Большой Пёс, и потом ещё нарисовала вокруг звёзд силуэт собаки, и эта собака была похожа на Пса. Это чтобы он всегда присматривал за Бетти, говорила Ианта. А теперь он всегда будет присматривать за Лидией, думала Бетти. Но эти рюшечки-оборочки ему бы тоже не понравились.

– Не Белоснежка?

– Не-а.

Потеряв надежду, Лидия встала.

– Теперь цепляйся за меня, чтобы я могла тебя вытащить. Лидия, давай, помогай мне, ногами тоже.

Когда тебе нет ещё одиннадцати и роста и веса в тебе немного, кажется, что младенец, которого ты вытаскиваешь из кроватки, – свинцовый. Но Лидиины ручки и ножки честно обвились вокруг Бетти, и с этой частью сёстры более или менее справились. Однако это было только начало: едва коснувшись пола, Лидия бросилась в угол, к игрушкам и цапнула с полки свою золотую корону. Бетти метнулась вслед. Последовала короткая сестринская борьба, чем-то напоминающая перетягивание каната. Победила Лидия: она вцепилась в корону намертво.

– Ну и пожалуйста, раз ты без неё не можешь, – сдалась Бетти. – Но хотя бы не говори всё время о принцессах.

Оп – и корона уже на голове. Эту корону подарила Лидии тётя Клер, самая любимая из всех родственников Пендервиков, – которая, между прочим, могла бы и подумать, что и кому она дарит. И которая всегда , всё детство сестёр Пендервик в их первоначальном составе, думала гораздо лучше. Но с тех пор у неё и её мужа Туррона родились близнецы Марти и Энам, и под напором их жизнелюбия и энергии здравый смысл их мамы, кажется, слегка пошатнулся. Ладно бы одна только корона. Но в последнее время в доме начали появляться ещё и балетные пачки. Мистер Пендервик грозился в отместку послать Энаму и Марти набор барабанов, но Ианте пока удавалось его удерживать.

Впрочем, не из короны же с пачками появляется принцессомания, скорее наоборот, так что нечего, считала Бетти, возводить на тётю Клер напраслину. И вообще принцесса в доме – это не смертельно, Бетти это понимала, но, как самая старшая из младших Пендервиков, чувствовала ответственность за честь и достоинство всех троих. У Бена, например, и кроме копания камней полно всяких талантов. Сама Бетти собирается стать профессиональной пианисткой – а Лидия что? Непонятно. Пока что она тянет назад всю команду.

– Ля-ля, ля-ля-ля, це-луй, по-це-луй! – пропела Лидия.

– И никаких поцелуев, – сказала Бетти. – Где твои туфельки?

Лидия нашла их под раскинувшейся в углу балетной пачкой и принесла Бетти.

– Лидия гулять? – спросила она, подавая для обувания сначала одну ножку, потом другую.

– Да, гулять. Посмотрим, не наступила ли там весна.

Держась за руки, Бетти и Лидия сошли по ступенькам крыльца. Солнце грело по-весеннему. На другой стороне улицы Гардем в окружении лиловых гиацинтов и белых крокусов горделиво сиял первый золотисто-жёлтый нарцисс миссис Гейгер. Но пока что Лидию заинтересовала стоявшая на подъездной дорожке Пендервиков семейная машина, в которой на водительском месте сидела ещё одна Лидиина старшая сестра – не самая старшая, а третья по старшинству, – шестнадцатилетняя Джейн. Джейн читала книгу, разложив её на руле, как на пюпитре.