Джинн Бёрдселл - Пендервики весной

– Старая дверная петля, – сказала Бетти. – Она точно не золотая.

– Ар-р-р.

– И вообще, откуда в западном Массачусетсе золото, кто его тут будет тебе зарывать – пираты? У нас даже моря нет.

– Знаю. – Он опять воткнул лопатку в землю. – Ну необязательно пираты. Может, банкиры. И необязательно золото. Бывают бриллианты, или ещё бывают ценные закладные привилегированные облигации.

Насчет ценных закладных привилегированных облигаций Бетти сомневалась, что они бывают. Скорее всего, Бен их выдумал. А хоть бы и нет – всё равно во дворе у Пендервиков им неоткуда взяться. Вот чего тут предостаточно, так это камней – удачно, что Бен их так любит. И ещё грязи, в которой он уже вывозился весь.

– Откуда у тебя земля в голове? – Рукавом курточки Бетти попыталась стереть серо-бурую присыпку с Беновых волос – таких же ярко-рыжих, как у Лидии.

– Перестань, – сказал Бен.

Она ещё раз потёрла его макушку рукавом, потом проверила, не появилась ли в окне Лидия, и пошла дальше утаптывать сугроб.

Бетти, конечно, понимала, почему Бену так хочется найти вместо камней сокровище. Не то чтобы у Пендервиков совсем не было денег, но в последнее время их, кажется, стало меньше. Если семь человек в доме как-то помещались, хотя и с трудом, то с появлением Лидии пришлось кое-что пристраивать и перестраивать – это дорого. А потом пришлось перекрывать крышу. А дальше надо будет много лет подряд платить за обучение в университетах. Старшая сестра, Розалинда, уже уехала учиться, в следующем году уезжает Скай, а ещё через год – Джейн. И это не считая расходов на еду, которые у них непомерные – так сказал однажды мистер Пендервик, думая, что никто из детей не слышит. Точнее, он сказал не «непомерные», а immoderatae , а Бетти уже потом сама посмотрела в латинском словаре, что это значит. Все дети в семье знали с малых лет: если папа говорит что-то странное, значит, он, скорее всего, перескочил на латынь. Чтобы лучше его понимать, Розалинда в старших классах даже записалась на латинский язык, но после неё до таких крайностей никто больше не доходил.

Операция по снегоочистке продвигалась неплохо. От снежной каши на поверхности уже практически ничего не осталось, теперь Бетти работала над более плотными нижними слоями. Выяснилось, что растаптывать эти нижние мёрзлые слои не так просто, и Бетти стала тыкать в снег палкой, но палка сломалась, наткнувшись на что-то твёрдое. На миг Бетти даже привиделось золото – целая куча золота, которая покроет самые непомерные расходы на еду. Но видение мелькнуло и исчезло. О сокровищах пускай грезят второклассники. А пятиклассница и так понимает: камень это, что же ещё. Она нашла другую палку и продолжила разгребать снег. Под снегом оказались мёрзлые палые листья. Она потыкала их, откинула в сторону и…

Это был не камень. А собачья игрушка – резиновая кость, которую бросили тут несколько месяцев назад. Потом её занесло листьями, потом снегом. Просто старая резиновая кость. Но Бетти уже сжалась и приготовилась к тому, что сейчас будет: как у неё зашумит в ушах, кольнёт в животе, и в мире не останется ни одного цвета. Вот уже: нежно-голубое весеннее небо, жёлтые кусты форзиции, даже сияюще-рыжая Бенова голова – всё тускло, серо и безрадостно.

Бетти сунула кость в карман и попинала листья – они легли на место. А потом попинала снег, чтобы всё выглядело как раньше. Наступит ли весна сейчас или потом – ей теперь всё равно, главное добежать до своей комнаты, где можно побыть одной.

– Бен, – сказала она, – я домой.

– Подожди! Тут такой классный камень. – Он увлечённо копал.

– Потом покажешь. – Проходя мимо, она отвернула лицо, и Бен не увидел, как старательно она щурится, чтобы слёзы удержались и не пролились слишком рано.

Дома была только семнадцатилетняя Скай: её очередь следить, чтобы младшие, особенно Лидия, не нанесли себе и друг другу никаких увечий. Вот и хорошо, Скай вряд ли захочет выяснять, что стряслось и что там за переживания у этих младших. И тем более не захочет, если это Беттины переживания, – ну или Бетти так казалось. Почему так, она не знала, но так было всегда.

Войдя в дом, Бетти на всякий случай задержалась на кухне и попыталась определить, где именно находится Скай. Это было нетрудно.

– То есть нет, нет, случайная переменная x дискретна!

Бетти приоткрыла дверь и заглянула в столовую: так и есть, Скай сидит за большим столом, одной рукой печатает что-то на компьютере, другой тянет себя за светлую прядь. Скай была единственным светловолосым пятном в их семье, у прочих Пендервиков волосы были или рыжие (Ианта, Бен, Лидия), или тёмные (все остальные). Кое-кто считал, что Скай могла бы обращаться со своими светло-золотистыми прядями и побережнее, вот только сама Скай так не считала. Она стригла их коротко, а когда задумывалась, яростно дёргала и тянула во все стороны, так что спустя некоторое время вид у неё становился такой, будто её зашвырнуло сюда ураганом. Для близких Скай состояние её волос служило полезным барометром: чем круче завихрения, тем глубже она, стало быть, погружена в себя. Сейчас её светлые прядки щетинились и топорщились в тринадцать разных сторон, так что можно было не беспокоиться. И Бетти, всё ещё удерживая слёзы внутри, проскользнула незамеченной через столовую к лестнице.