Владимир Алеников - Приключения Петрова и Васечкина в Колумбии. В поисках сокровищ

Это, впрочем, не особо огорчило Машу, чего нельзя было сказать о Петрове и Васечкине, убеждённых в том, что её несправедливо обошли. Маша же, в отличие от них, вполне правильно считала, что получить такую награду тоже крайне почётно, ведь в олимпиаде участвовали представители двадцати восьми стран. Александр Ильич был с ней совершенно согласен и ходил счастливый.

Петров и Васечкин, искренне переживавшие за свою подругу, от души поздравили её. Но толком поболтать с ней, как им хотелось, у них не получилось. Вначале друзей оттеснила толпа журналистов, окружившая чемпионов, а затем Маша разговорилась с Бернаром, с которым подружилась за время олимпиады.

Оба друга стояли в сторонке и ревниво наблюдали за оживлённой беседой, которую вели между собой победители. Ни Петров, ни Васечкин не могли принять в ней участие, поскольку по французскому, который они учили в школе с четвёртого класса, у обоих были тройки. Зато Маша, будучи отличницей, беседовала на французском совершенно свободно. Бернар, поправляя очки, что-то ей бурно рассказывал. Судя по всему, очень забавное, так как Маша просто умирала от смеха.

– Что уж там такого смешного он ей сказал?.. – удивился Петров.

– Прямо заливается… – неодобрительно процедил Васечкин.

– Мало им Бородина! – хмуро пробурчал Петров. – Но ничего, брат мусью [31], ещё не вечер, – туманно добавил он.

– Это ты точно сказал, – подтвердил Васечкин. – Подумаешь!.. Французик из Бордо!

– Что-то знакомое… – почесал в затылке Петров. – Это откуда?

– «Горе от ума». Грибоедова. Мы же проходили. И учили даже. Ты что, забыл? Чацкий там говорит…

Васечкин выпятил грудь и с удовольствием продекламировал:

– А-а, ну да… Вспомнил, – вздохнул Петров, разглядывая что-то темпераментно излагавшего Бернара. – Именно что надсаживая грудь. Очень правильно Грибоедов написал. Смотри, а чего это французик в неё пальцем тыкает? Совсем уже обнаглел!

На самом деле Бернар в этот момент заинтересовался надписью «Лето – это маленькая жизнь» на Машиной майке и спросил, что она означает. Маша охотно перевела фразу новому другу.

– Понятно, – кивнул тот. – Красиво сказано!

Оба помолчали.

– А у нас говорят: расставанье – это маленькая смерть! – неожиданно грустно произнёс Бернар.

– Тоже красиво… – улыбнулась Маша. – Только в нашем случае не совсем правильно.

– Почему?

– Ну мы же не навсегда расстаёмся, – объяснила она. – Мы сможем переписываться и по скайпу разговаривать. А потом ты сам сказал, что хочешь приехать в Москву.

– Очень хочу, – подтвердил француз. – И приеду.

– Ну вот видишь!

– По-моему, он в неё втюрился! – озабоченно заметил Петров.

– Похоже на то, – подтвердил Васечкин. – Но, согласись, его можно понять…

– Можно, – вздохнул Петров. – Но всё равно неприятно как-то… Жалко, что мы с тобой по-французски не очень…

– Подумаешь! То, что они с рождения пофранцузски болтают, ещё ничего не значит, – пожал плечами Васечкин. – Мы, между прочим, тоже кое-что умеем. Же сюи ле лю гри [32]! – прорычал он.

При этом поднял руки, растопырил пальцы, изображая когти, и оскалил зубы [33].

– Лучше не вспоминай, – поморщился Петров. – У меня от этого спектакля неприятный осадок остался. А чего это ты вдруг так французов невзлюбил? – покосился он на друга. – Монте-Кристо, между прочим, тоже был француз.

– Это ты к чему? – подозрительно посмотрел на него Васечкин.

– К тому, что графа из тебя не вышло. Весь этот твой мстительный план рухнул.

– Ну и что? – беспечно махнул рукой Васечкин. – Ну, не будет у нас «мерседесов». И дворца не будет. И что из этого?

– Да, ничего, – растерялся Петров. – Мне-то что. Это ж ты хотел…

– Вот именно. Всё это чепуха. Я, Петров, знаешь, что подумал? Месть – это какая-то неправильная цель. Пусть они себе живут спокойно. И Яблочкина, и Сидоров, и все остальные. Я им всем прощаю. Лучше сберечь силы для чего-то более важного.

– Ну ты даёшь! – поразился Петров. – И что же это будет за важное?

– Я пока не решил. Но что-то будет. Между прочим, граф Монте-Кристо тоже под конец понял, что лучше всех простить. Он поэтому и барона Данглара простил. Даже деньги ему оставил.

– Ну да? – снова удивился Петров. – Ты серьёзно?

– Конечно. Ты книжку прочитай, сам всё узнаешь. Только граф, конечно, немного тормозил.