Занда Уладинова - 1997. Детство Эльзы

На улице уже пекло. У нас в Кетченерах сухой и жаркий климат, из-за того, что южный регион, кругом степь и песок. Богом забытое место. Шучу.

Мама сварила на обед борщ.

– Мама, можно в бассейне купаться?

– Нет! Только обед, вода еще не успела прогреться, – сказала мама.

Бассейн у нас hand-made. Сделан из кировского колеса, основание которого залито цементом, об который постоянно царапаешься то пузом, то ногами. Вечером мама сливает всю воду с бассейна на грядки, а рано утром папа набирает чистую воду.

Когда после обеда, ближе к трем часам дня, вода прогревается, мы купаемся. Нам нравится играть в водолазов, кто-нибудь из нас кидает в воду какой-нибудь предмет, например, камешек и потом баламутим воду и начинаем под воду нырять и искать. Когда начинают синеть губы, то вылезаем греться на подвал, шифер которого очень горячий и обжигающий. Иногда в бассейне за задницу кусают плавунчики, это такие жучки, с длинными усиками и коричневым брюхом, они очень быстро плавают. Не знаю каким образом они залетают в бассейн, но мы их вылавливаем то руками, то посудками, а иногда маминым сито для муки.

Так классно лежать на раскалённом шифере, немного подрагивая. Лежишь, смотришь на голубое небо с проплывающими облаками. Мама говорит, что ей в детстве нравилось рассматривать облака, там можно столько разных фигур представить. И вправду, вот жираф, а вот самолёт, а вот девушка, а за нею рыбка. Нафантазировать можно кучу разных фигур, главное, богатое воображение.

Приезжал двоюродный брат – Сережка, на своем большом велосипеде с рамой. Этот, да и вообще, все велосипеды, что были у него, он с Коляшкой (его младшим братом) собрали вручную. Детали они искали на мусорках, в заброшенных дворах, у соседей, у друзей." С миру по нитке" собирался велосипед, а потом они его красили, некоторые велики продавали. Взяла у него велик покататься по двору.

У нас не было своего велосипеда. Не могу точно вспомнить, во сколько лет научилась кататься, но одно скажу точно, научил папа. Он сказал, что если я упаду и заплачу, то он не будет меня учить. Разгон берем со стороны туалета, там бугор и с него легче набирать скорость. Села, сзади за багажник держит папа.

– Готова! Поехали!

Кручу педали, вроде получается, в районе крыльца нашей кухни говорю папе, что у меня всё получается, но я почему-то не слышу ответа. Оглядываюсь. О, нет! Ужас! Папа стоит возле туалета, к горлу подкатывает испуг! В глазах звезды, больно между ног из-за рамы, коленки разодраны до крови-я врезалась в гараж. Валяюсь. Подходит папа и говорит: «Всё? Больше не будешь учиться? Плачешь?"

– Нет. Я даже не испугалась. Просто потеряла равновесие. Давай заново!

– Молодчина! Давай заново.

В итоге я научилась кататься на велосипеде спустя еще четыре или пять таких аварий.

Обожаю кататься на качелях. Они железные, синего цвета, с овальной спинкой, в середине которой прутья в виде английской буквы V. Катаемся по очереди. Амулю нужно контролировать. Бывает, что её огромная башка перевешивает, и она падает. Несколько раз так уже было. Вообще, она у нас часто падает с детства. Однажды, когда она была еще младенцем, мама сказала нам покатать её на красной коляске. И мы с Джигой решили покатать с бугра, который в стороне туалета, скорость естественно набралась быстро, и мы не заметили, как наехали на камень, в итоге коляска перевернулась, Амулька орёт, выбежала из кухни мама, и начала кричать. Мы стали убегать, потому что испугались. Чуть временем позже, когда Амулька подросла, мы вдвоём с мамой учили её ходить. Сидели друг напротив друга, а Амуля пыталась ходить от одного к другому. Но всё равно она постоянно падала головой вниз на цементное крыльцо. Мама говорила, что у неё голова большая – значит будет умной.

Вечереет. На соседней улице слышен гул мотоцикла, папа едет. Люблю теплое парное молоко, а если еще мама испечет хлебушек, мм, прям вкуснотень перед сном. Сидим на крыльце, потягивая молоко. На тополе, одиноко растущем во дворе, на самой его верхушке, какая-то птица шебуршит своими крыльями, задевая листву и ветки. Возникает такое ощущение, как будто какое-то чудовище там спряталось и немного жутковато становится.

– Амуля, а ты знаешь, что там на дереве шумит?

– Да. Там птичка спать ложится.

Джига молча жуёт хлеб, и внимательно наблюдает за ветками деревьев и прислушивается к нашему разговору.

– Вот и нет. Каждый вечер, туда на дерево, прилетает…ведьма!

У Джиги округлились глаза, ровно, как и у Амули, от удивления. Вопрошающе смотрят на меня, немного застыв и затаив дыхание от ожидания моего ответа.