Йохен Тиль - Мементо Монструм. Истории для любимых внучат

В ответ Сергею раздался страшный грохот – без всякого предупреждения Йети опрокинулась навзничь, лишившись чувств.

– Ой, бедняжка! – ужасается Вируся. – Она не ушиблась?

– Нет, не беспокойся, – заверяю я. – Йети очень крепкая.

– Я тоже стану примой-балериной, – заявляет Глобиночка. – Я ведь тоже здорово танцую!

Забравшись на стол, она принимается яростно скакать по нему туда-сюда. Она неистово дрыгает руками и ногами, подпрыгивает в воздух, крутится и… потеряв равновесие, падает со стола. Я бросаюсь к ней и едва успеваю её поймать. Уф-ф-ф, обошлось!

– Если кем и станешь, то примой-падалиной, – с усмешкой комментирует Резус.

– Было весело! – хихикает Глобиночка. – Ещё раз!

– Лучше не стоит, – со вздохом облегчения отзываюсь я. – Сядь, пожалуйста, на место. Я же должен вам рассказать, что было дальше.

Время до утреннего представления мы с Йети провели в прекрасном Париже. Днём Йети репетировала свой главный выход, а когда заходило солнце, мы гуляли по городу. Я показывал Йети все достопримечательности, ночью мы тайком залезли на Эйфелеву башню, через чёрный вход прокрались в Лувр и вместе ели мороженое на Елисейских Полях.

Сергей развесил повсюду в городе афиши, на которых Йети анонсировалась как Йетина Карамазова, сенсация из Санкт-Петербурга.

Не сказать чтобы Йети это особо радовало.

– Но это же враньё, – сказала она Сергею. – Это не моё имя, и я не из Петербурга.

– Ах, да ведь это никому не известно, радость моя, – возразил Сергей. – Просто публика охотнее принимает русских танцовщиц. Вы же хотите, чтобы билеты на представление раскупили, да? У нас уже сейчас зарезервировано больше ста мест.

– О, так много? – спросила явно взволнованная Йети. – Они все придут, чтобы на меня посмотреть?

– Они придут, чтобы посмотреть на новую сенсацию из Петербурга, – подмигнул Сергей. – Вы говорите по-русски?

– Нет, ни слова, – ответила Йети.

– Не страшно, – махнул рукой Сергей. – Примы-балерины не обязаны разговаривать. Если кто-то станет вас о чём-нибудь спрашивать, говорите просто «ничего» или «авось», в России это правильные ответы на все вопросы.

Йети внимательно рассмотрела афишу.

– Но на ней же нет моего изображения, – констатировала она. – У Павловой на афише всегда её портрет.

– Но Павлова не весит триста килограммов и не выглядит как длинношёрстый белый медведь, – возразил Сергей. – Спокойно предоставьте рекламу нашего утреннего спектакля мне, моя радость, я знаю, что делаю.

– Да, но не будут ли люди чувствовать себя обманутыми, если в воскресенье на сцене предстанет не стройная-престройная и бесшёрстная русская, как обещала афиша?

– Ах, не забивайте себе этим вашу упрямую головку, – сказал Сергей. – Увидев ваш танец, они тут же позабудут обо всём, что написано в афише. Поверьте мне, дорогуша, всё будет чудесно, и вас ожидает большой триумф!

– Похоже, ничего другого мне не остаётся, – вздохнула Йети.

А потом наступил этот великий день. Погода, к сожалению, намечалась прекрасная, и поэтому мы отправились в театр ещё до восхода солнца. Тем не менее мы пришли не первыми, нас уже ждал Сергей. Он встретил нас в гримёрной Йети в сопровождении пяти человек в белых халатах.

– А, вы ранние пташки, вот и чудненько! – сказал он. – Значит, времени нам хватит!

– Хватит на что? – спросил я.

– Ну, на преображение косматого белого медведя в приму-балерину, – обернувшись к пятерым мужчинам, Сергей хлопнул в ладоши: – Можете начинать!

Каждый из пятерых тут же схватил ножницы. Они придвинулись к Йети.

– А-а-а-а! – прыгнув мне на руки, в ужасе завопила она. – Помоги, Влад! Это парикмахеры!

Как ни наслаждался я близостью Йети, но больше трёх секунд удержать её на руках не мог. Я осторожно опустил её на пол.

– Они… они хотят остричь мою шерсть, – боязливо сказала Йети, пытаясь спрятаться за моей спиной.

– Ты же не серьёзно, да? – спросил я Сергея. – Что всё это значит?

– Ты о чём? – изобразил невинность тот. – Это для её же блага. Когда всю шерсть удалят, она наверняка приобретёт более-менее презентабельный вид. Мы же не хотим перепугать нашу публику, правда?

Я впервые спросил себя, с какой стати дружу с Сергеем – он явно не хороший человек.

Йети заплакала:

– Но тогда это буду уже не я, – рыдала она. – Я думала, главное – танец, а не моя шерсть. Большего я никогда и не хотела. Просто танцевать.