Диана Покормяк - Катькино лето

– Я тебя вижу! – закричала кому-то Наташа.

«Интересно, кого она там углядела?» – подумала Катька, и, не сдержавшись от любопытства, аккуратно выглянула из-за шторы. И тут она с ужасом обнаружила, что Громила в упор смотрит на нее, и жестом своей огромной руки показывает, как перережет девочке глотку.

– Тебя твой бант выдал, бестолочь! – громко прокричала она. – Ну, ничего, я с тебя сделаю котлету в скором времени, только попадись мне во дворе! – торжествующе пообещала она Катьке.

«Ну, надо же было так проколоться!» – злилась на себя Катька. Теперь она точно из нее сделает котлету, ведь она слов на ветер не бросает, и даже бабушка не успеет ее спасти. Можно было бы попробовать сразиться с ней, но Наташа, скорее всего, уложит ее с первого удара, что было бы не удивительно при ее мощи и комплекции.

Поразмыслив над случившимся, девочка решила в целях своей безопасности несколько дней не выходить на улицу. «Авось обойдется!» – подумала она и тут же успокоилась. Но как часто бывает в этой жизни, то чего больше всего избегаешь, настигает тебя совершенно внезапно.

Спустя пару дней, после своего добровольного заточения, Катька вышла во двор и столкнулась с Наташей возле своего подъезда.

– Ага, попалась, маленькая гадина! – заорала она, схватив Катьку за ворот платья. Очевидно, она караулила здесь девочку не один час, решив претворить обещанные угрозы в жизнь.

Убежать Катька не успела. Она начала что есть мочи вырываться и даже не заметила, как очутилась в воздухе, беспомощно барахтаясь ногами. Со всей силы Громила принялась трясти Катьку, как грушу. От такой встряски у нее потемнело в глазах. Она вцепилась обеими руками в Наташину шевелюру и, собрав все свои силы принялась дергать ее голову в разные стороны.

Но на Громилу это не подействовало, и она продолжала трясти девочку, звонко заливаясь смехом. Когда Катька уже потеряла всякую надежду на чудесное спасение, помощь появилась неожиданно в лице Артема, который, как потом выяснилось, увидел эту живописную картину со своего балкона, когда мастерил себе удочку. Вися в воздухе, девочка заметила, как он бесшумно подкрался сзади, а потом сжал руку в кулак и толкнул Наташу в спину. Она, ойкнув от неожиданности, выронила Катьку на землю и с нескрываемым ужасом оглянулась назад, не в силах поверить в то, что кто-то осмелился толкнуть ее.

Артем, не мешкая, пока Громила опомниться, схватил Катьку за локоть и потащил ее в свой подъезд. Поднявшись на третий этаж, он открыл свою дверь и запихнул Катьку в коридор.

– Побудь у меня немного, пока она не уберется со двора! – предложил он, с интересом разглядывая девочку.

– Хорошо, – ответила Катька, рассматривая синяки на руках, которые оставила ей на память Наташа. Помимо синяков, у нее была оторвана оборка на рукаве, а на щеке горячим пламенем горела большая царапина.

В квартире кроме них никого не было – родители Артема были на работе.

– И чем же ты умудрилась так разозлить Громилу, что она чуть по стенке тебя не размазала? – спросил мальчик, провожая Катьку на кухню, поближе к окну, чтобы рассмотреть ее на предмет ссадин и ушибов.

– Несколько дней назад я обозвала ее Наташкой-какашкой! – пояснила Катька, садясь на небольшую коричневую табуретку, которая находилась рядом с ней.

Артем с минуту стоял молча, удивленным взглядом глядя то на девочку, то на ее руки, густо покрытые царапинами и гематомами.

– Я еще таких ненормальных, как ты, не видел! – признался он. – Тебе что жить надоело что ли?

Катька смущенно пожала плечами и принялась рассматривать комнату. На кухне царил идеальный порядок – не было ни одной беспорядочно брошенной вещи. Скатерть на столе, гардина и ковер были небесно-голубого цвета, мебель – светло-бежевого. Больше всего ей понравился цветник на подоконнике, состоящий из розовых и белоснежных фиалок.

– А вообще я думала, что она меня не увидит за шторой! – снова заговорила Катька, искоса поглядывая холодильник. Если бы не присутствие мальчика, – она бы непременно проверила его содержимое.

– За какой еще шторой? – с недоумением спросил Артем.

Девочка рассказала подробности этой трагической истории, ничего не утаивая.

– А, понятно! – протянул он, почесав лоб. – Теперь тебе безвылазно придется сидеть дома, ну или, по крайней мере, пока не дорастешь до ее габаритов. Хотя у тебя это вряд ли получиться! – окинув девочку придирчивым взглядом, констатировал он. – Ты слишком тощая и мелкая!