Алан Чароит - Ведьма Дивнозёрья

— Погодите, — шепнула она. — С другой стороны есть дырка в заборе, Пушок покажет. А я пока сама прослежу.

Ее фигура стала почти прозрачной. Вытьянка проплыла по воздуху, не касаясь земли, и просочилась сквозь калитку.

— За мной! — Коловерша сорвался с Тайкиного плеча, и все бросились следом.

Дыра в заборе, к которой их привел Пушок, оказалась широкой. В нее даже могучий Гриня пролез без труда, чего уж говорить о худенькой Тайке. Она решила идти первой.

Сад встретил их гнетущей тишиной — даже ветер не шумел в ветвях. В доме еще не спали: наверху в комнате Радмилы горело одно окно. Тайка втянула руки в рукава, раздвинула заросли высокой — в человеческий рост — крапивы и тут же увидела чужака.

Тот стоял к ней спиной прямо под светящимся окном и смотрел вверх, словно чего-то ждал. Эх, сдвинуться бы ему чуть левее — в пятно света. Но таинственный незнакомец будто нарочно устроился в самой густой тени прямо под домом. Ишь, какой хитрый.

Затаив дыхание, Тайка шагнула вперед, надеясь, что, подойдя ближе, сумеет что-то рассмотреть в темноте. Но тут, как назло, под ее ногой хрустнула сухая ветка. Она юркнула обратно в крапиву, но было поздно: чужак уже обернулся и приветливо помахал ей рукой.

Луна, вышедшая из-за туч, осветила его лицо, и Тайка ахнула:

— Лис?! А ты-то что здесь делаешь? — Она высунулась из укрытия.

Тот пригладил пятерней растрепанные волосы и смущенно улыбнулся:

— Привет! А я как раз тебя искал. Помнишь, должок за тобой остался?

— Так ты за живой водой, что ли? — Прятаться больше не имело смысла, и Тайка вышла на свет. — А чего сразу ко мне не пошел?

— Ну, я же не знал, где ты живешь, — он пожал плечами. — А в деревне говорят, ты сюда частенько ходишь.

— Это кто тебе такое сказал?

Тайка нахмурилась: что-то тут не клеилось. Спроси любого в Дивнозёрье, где тут живет ведьма, и тот без сомнений укажет нужный дом.

— Да так… — Лис неопределенно махнул рукой.

Улыбка сошла с его лица, и у Тайки вмиг похолодели ладони, а сердце застучало как бешеное: она наконец-то вспомнила, где прежде слышала этот голос.

Там, в погребе, именно он нашептывал ей в уши колдовские колыбельные.

Удержать лицо Тайке, конечно, не удалось, и Лис (или правильнее теперь будет называть его Лютогором?) покачал головой:

— Ишь, догадливая. Лучше бы ты меня не узнала.

Он перестал сутулиться, в глазах появился стальной блеск, черты лица будто бы заострились, а на скулах заходили желваки. От напускного смущения и былой нескладности не осталось и следа.

— Кому это лучше? — У Тайки пересохло в горле, а язык прилип к небу.

Позади в кустах послышалось шевеление — Пушок, Гриня и Никифор забеспокоились. Ох, только бы не высовывались сейчас. Лютогор не знает, что она тут не одна, значит, у них еще оставалось небольшое преимущество.

— Всем. Я не хочу сражаться с тобой, ведьма.

— Да-а? А кто меня отправил в сонное царство? Уж не ты ли?

— Ты мне мешала. И сейчас мешаешь, — он нахмурился.

— Ой, ну извини-и-и, — протянула Тайка; у нее вырвался нервный смешок, и Лютогор побледнел:

— Я сказал что-то смешное?

— Н-нет, — она сглотнула.

Кусты снова зашуршали. Тайка попыталась подать незаметный знак рукой в надежде, что друзья поймут и затаятся, но ее маневр не укрылся от чародея.

— Ты не одна? Кто там? А ну выходите!

Наверху скрипнула рама, из окна высунулась Радмила, охнула и тут же спряталась обратно. Свет в комнате сразу погас.

А из зарослей крапивы выпорхнул взъерошенный Пушок.

— Это я тут. А больше никого нет, — проскрипел он, прижимаясь к Тайкиной ноге.

Но Лютогор не поверил и зашептал нараспев. Так же, как тогда в погребе:

«Пускай враги ступают по земле, но станет та союзницей моею — любой из вас, кто зла желает мне, ни шагу больше сделать не сумеет».

От его слов у Тайки закружилась голова, в глазах потемнело, но эта дурнота быстро прошла. Вокруг как будто бы ничего не изменилось, только у Пушка глаза стали большими, как чайные блюдца. Коловерша дернулся и зашипел:

— Тая, я, кажется, прилип.

— В смысле?

— В прямом! К земле! — Он захлопал крыльями, но взлететь не смог.

Из крапивы донеслась отборная ругань Грини, Лютогор щелкнул пальцами, и леший затих, будто в колонках выкрутили звук на минимум.