Алан Чароит - Ведьма Дивнозёрья

— Получилось! — Она предвосхитила еще не заданный вопрос. — Завтра будем раздавать волшебство. Майя, поможешь мне мешочков нашить?

Она взяла у Сеньки пирожок. Потом еще один. И еще. Шутка ли — три дня на одних ягодах в болотах жить.

— Знаешь, а ведь встретила я твою сестрицу Марфу, — Тайка раскатала по столу цветастый ситчик в голубых тонах.

Ножницы у Майи в руке дрогнули.

— И как она?

— Плохо… — Тайка вздохнула. — Просила передать, что ты была права. И что поздно: ее уже не спасти — вконец заболотилась.

Майя, шумно втянув воздух, сделала на ткани аккуратный надрез.

— Это мы еще посмотрим! Я ее найду.

— Для этого в Мокшины топи зайти придется, и довольно далеко. Не так-то это просто, уж поверь мне…

— Не сложнее, чем обменять соль на землю, правда? — покачала головой мавка.

Заготовки для мешочков у нее получались ровнехонькие, не то что у Тайки. В полной тишине она вдела иголку в нитку. Стежочек ложился к стежку, а Майя молчала так, что, казалось, воздух вокруг звенел. Тайке вдруг стало очень стыдно:

— Знаешь, я ведь задолжала Марфе. Без нее ни за что не справилась бы… и косточек бы в Непуть-ручье не нашли.

На глаза мавки навернулись слезы.

— Узнаю мою добрую сестрицу… в этом и есть вся соль, ведьма. Жить на этой земле, помогать тем, кто нуждается в помощи, — вот наше самое главное волшебство. Такое по мешкам не разложишь, оно только здесь запрятано, — Майя приложила ладонь к груди.

— Я все поняла, — Тайка сглотнула, чтоб самой не зареветь. — Мы обязательно вызволим ее, обещаю. Не знаю как, но что-нибудь придумаем.

Мокша не обманул: наутро мешок с волшебной землицей действительно появился в саду. А Гриня сгонял на своем мотоцикле в магазин и привез пуд соли на отдарок.

Еще пару дней Тайка вместе с верной помощницей Аленкой раздавали обереги с волшебной землицей, а щенок Симаргла вился под ногами и лаял на кикимору Киру, которая под шумок все-таки добралась до яблок.

После заката, когда дневная нечисть отправлялась на покой, заявлялись ночные гости: полуночницы, вытьянки, омутники… даже старик бабай пожаловал. К исходу второй ночи Тайка совсем валилась с ног, умаялись они с Аленкой так, что словами не передать.

На рассвете третьего утра Тайка отпустила помощницу и, свернувшись калачиком, задремала на лавочке под вишнями. Первые лучи солнца осветили ее измученное лицо.

— Эй, вы, потише там, — шепотом ругался домовой Никифор. — Коли разбудите мне Таюшку-хозяюшку, я всем зубы пересчитаю-то.

— Баю-баюшки-баю, — курлыкал Пушок колыбельную. — Пошел котик на гору, принес котик сон-дрему…

Девицы-лесовицы поставили возле Тайкиной лавочки туесок, полный спелой земляники, духи-водяники выпустили в ведро серебристую щуку для ухи, полуденница испекла хлеб, банник Серафим принес новые березовые веники, Гриня наколол дров, овинники натаскали ключевой водицы, мавки перестирали белье и развесили его в саду, а Кира сварила вкуснейшее повидло…

Каждый был благодарен Тайке и старался помочь, чем мог. В этом и было подлинное волшебство — самая соль земли дивнозёрской.

Тайка проснулась задолго до рассвета от стука камешков по ставням. Сперва даже не поняла: может, почудилось? Но тут с улицы донесся взволнованный голос Аленки:

— Тая! Ты спишь?

Внизу залаял Снежок. Пришлось открыть окно.

— А чего не в дверь?

Темнота стояла, хоть глаз выколи. Даже птицы еще не начали петь.

— Да я… растерялась просто, — Аленка смутилась. — Прости. Можно мы войдем?

— Конечно, — Тайка помчалась на кухню ставить чайник.

Аленку трясло. Да уж, в таком состоянии не то что дверь с окном перепутаешь — собственное имя забудешь. Пришлось добавить в чай цветков ромашки, чтобы гостья немного успокоилась.

— Тай, у нас на огороде кто-то лежит, — она стукнула зубами о край чашки. — Я до ветру вышла, а там это! Самой не разглядеть, только когда глазами Снежка смотрю, вижу.

— А что оно делает? — Тайка, подумав, сыпанула ромашки и себе тоже.

— К-кажется, спит.

— Неудивительно: ночь ведь на дворе, — она зевнула. — А на что хоть оно похоже?

Аленка замотала головой:

— На жуть жуткую. Тебе лучше самой увидеть, правда. Я теперь одна домой ни за что не пойду. А там мама осталась… с этим.