Герман Матвеев - Одна ночь

— Не-ет… не из таких. Для отвода глаз, — ответил старшина, перебирая чулки.

Странный запах от чулок, смесь йодоформа с чем-то гладким, заинтересовал старшину. Он поднес чулки к носу и понюхал.

— Воняет чем-то, — не пойму. И духи подозрительные, — пробормотал он, встряхивая флакон и разглядывая жидкость на свет. — Пускай до начальника полежат.

Старшина уложил вещи обратно.

— Надо акт составить и послать за лейтенантом. Чело век-то уж очень подозрительный, — сказал политрук.

— Есть послать за лейтенантом.

Политрук ушел. Старшина открыл окно.

— Михайлов! — позвал он стоявшего во дворе пограничника. — Оседлай-ка лошадь и прокатись до начальника. Он на четвертый пост поехал. Только знаешь — так, одним духом. Скажешь ему, что Грохотов привел нарушителя. Через болото, скажешь, прошел. Найдешь начальника-то?

— Найду. — И Михайлов весело побежал к конюшне.

— Любит на лошадке покататься, — проворчал старшина, глядя ему вслед, и сел к столу оформлять обыск.

Катюшка Никитина, двенадцатилетняя сестра Вали, очень гордилась своим зятем, пограничником. Ей много раз приходилось бегать из деревни на заставу с записочками от сестры.

И когда она, захлебываясь, рассказывала подругам об Андрюше, о заставе, то, конечно, Валя стояла где-то там, в стороне, главной была она, Катюшка. По правде говоря, ей даже казалось, что Андрюше нужно было жениться на ней, а не на сестре. Конечно, она бы ему больше подошла. Во-первых, умеет стрелять — она была два раза в тире, и начальник позволил ей выстрелить из мелкокалиберного ружья. Во-вторых, лучше всех находит грибы. Вот и сейчас хорошие грибы набрала. Катюшка посмотрела в корзинку — ни одной синявки, только красные и белые. В-третьих, бойчее Вали в десять раз. Да мало ли еще что!

Неизвестно, чем бы кончились размышления Катюшки, если б ей под ноги не попал пенек. Падала Катюшка часто: начнет фантазировать, так уже ничего не видит и не слышит.

— Ну, вот, — сказала она вслух, потирая ушибленное колено, — полная авария!

Растерянно посмотрела она на рассыпанные грибы. До дому рукой подать, в просветы деревьев уже деревня видна, а тут такая неприятность. Подбирая грибы, Катюшка вспомнила, что к шести часам должен прийти Андрюша за Валей. Они будут прощаться с дедом, с матерью. Валя обещала оставить ей все лоскутки. Словом, надо торопиться.

— Девочка, скажи, это деревня Кульки? — спросил женский голос.

Катюшка подняла голову и обомлела. Перед ней стояла нарушительница. Ну ясно — нарушительница. Высокая, в больших очках, в шляпе. Стоит у деревни и спрашивает про деревню. Вместо Кулики, говорит Кульки. Явно врет.

— Что ты на меня так смотришь? Я сбилась с дороги. Это Кульки?

— Вам до Куликов надо? — поправила Катюшка.

— Вот, вот… Кулики.

Нарушительницы Катюшка не боялась, но встреча была неожиданная, и поэтому она чуть-чуть растерялась.

— До Куликов далеко, — выигрывая время, соврала Катюшка. — Я дорогу-то знаю…

— Как далеко? А это какая деревня?

— Это не Кулики… это другая… соседняя.

— Какая соседняя?

— Это колхоз, «Первомай» называется.

— Как «Первомай»! Ты что-то путаешь. «Первомай» должен быть там. — Баркан показала рукой в сторону.

— Нет… Кулики, тетенька, там. Я знаю. Хотите, я вас провожу?

— Ну, проводи, — нерешительно согласилась Баркан.

Катюшка оставила грибы и пошла в лес, в сторону от деревни.

— Пойдемте, тетенька… Я знаю, я здешняя.

Раиса Семеновна пожала плечами, с грустью посмотрела на видневшиеся дома и пошла за девочкой. Уверенность Катюшки сбила ее с толку. Неужели она заблудилась?

Девочка быстро освоилась с новым положением и смело вела геолога в лес. План ее был таков: сдать нарушительницу на заставу; вести ее надо лесом, чтобы она по дороге как-нибудь не догадалась. Катюшка представила себе, как ей будут завидовать ребята. В газетах писали о случаях задержания нарушителей детьми. А кто из ребят не мечтает о подвигах! Куликовские ребята даже организовали свои посты у границы. Правда, им за это нагорело по первое число. Нарвались на пограничников, и начальник заставы пожаловался учительнице. Уж и зудила же она их! Пришлось дать слово, что они будут ждать, когда подрастут, а пока прекратят игру во взаправдашних пограничников. Да, мальчикам хорошо, а ведь девочек в армию не призовут.

— Как тебя зовут, девочка? — спросила Баркан.

— Катюшка.

— Ты, Катя, очень не беги. Я устала, мне за тобой не угнаться.