Герман Матвеев - Одна ночь

За поворотом показались люди. Геолог направилась к ним. Сейчас ей было даже смешно вспомнить, как ее арестовала колхозница. «Какая смелая и энергичная женщина, — думала Баркан. — Какая сильная, до сих пор еще дают себя знать ее могучие объятия. А ведь, кажется, она меня боялась немного… Честное слово, боялась. Рассказать мужу, что я страх нагоняла на таких смелых людей, — не поверит. Что такое? — Баркан замедлила шаг. — Кто это идет?»

Впереди, опустив голову, словно разглядывая дорогу, шел немолодой человек в русских сапогах и в старом костюме. За ним пограничник с револьвером в руках. «Неужели нарушитель! Настоящий нарушитель!» — подумала геолог.

Шедший впереди, проходя мимо Баркан, даже не поднял головы. Пограничник взглянул, узнал и приветливо кивнул головой.

«Так вот он, диверсант, шпион, — думала Баркан. — Наружность самая обыкновенная! — Она посмотрела на себя и невольно усмехнулась: — Я в своих очках и в этом костюме — куда подозрительней… Да еще планы какие-то снимаю! Нет, напрасно я так обиделась на колхозницу».

Баркан шла, все ускоряя шаги, а перед глазами стояло запомнившееся лицо задержанного: усы, нависшие брови, прямой нос подбородок с ямочкой.

Незаметно для себя Баркан свернула на проселочную дорогу.

На заставе Грохотов сдал задержанного дежурному и доложил политруку.

— Голыми руками взял! Ну и хват! — качал головой старшина.

Политрук посмотрел отобранные документы. Паспорт, настоящий советский паспорт, на имя Николая Сергеевича Орлова, с пропиской, пропуск на завод с фотографической карточкой. Никакой подделки не обнаружить — все правильно.

— Разрешите идти, товарищ политрук? — обратился Грохотов к политруку.

— Куда?

— В Кулики. Я ведь не дошел… Вернуться пришлось. Валя, наверное, беспокоится. Я обещал к шести часам за ней прийти.

— На вечеринку успеете? — спросил политрук, беря Грохотова под руку.

— Успею, товарищ политрук. Далеко ли тут, — ответил боец.

— Ну, а что еще говорил Орлов? — спросил политрук, когда они вышли в коридор.

— Плакался очень. Мать, говорит, умирает в Куликах… у Звягиных.

— А кто такие Звягины?

— Контрабандисты, кулаки. Они высланы.

— Это важно. Больше ничего не говорил?

— Больше ничего. Деньги, конечно, предлагал, ну и все такое… Пустяки, в общем.

— Это который у вас — тринадцатый?

— Тринадцатый! Чертова дюжина, — усмехнулся Грохотов.

— А вы не боялись? Без винтовки-то…

— Так ведь он не знал, что я без винтовки. Он думал, что у меня винтовка, я на это и рассчитывал, — спокойно ответил пограничник.

Политрук на заставе был человеком новым, Грохотов ему приглянулся с первых дней. Нравился его спокойный характер, солидность. У него не было ни одного дисциплинарного взыскания, он ни разу не опоздал в строй и на занятия, добросовестно выполнял свои комсомольские обязанности, и никогда не старался выдвинуться на первое место. Он много читал, неплохо играл в шашки, аккуратно писал заметки в стенгазету и все это делал как-то незаметно. Сейчас, выслушав его рассказ о том, как он задержал диверсанта, политрук посмотрел на него с особенным уважением.

— Ну, идите, товарищ Грохотов, — сказал он ему. — Не задерживайтесь только.

Грохотов откозырял и, повернувшись по всем правилам устава, зашагал по коридору. Даже его шаги, четкие, уверенные, звучали теперь как будто иначе.

Политрук вернулся в канцелярию. Нарушитель сидел у стола и мрачно смотрел на дежурного и старшину, которые разглядывали его пиджак.

— Есть что-нибудь новое? — спросил политрук.

— Нет, больше ничего не нашли, товарищ политрук. Вот эта заплаточка маленько подозрительной казалась. Подпороли… и ничего. Одевайтесь! — Старшина бросил пиджак перебежчику.

При политруке это был первый случай задержания, и он очень внимательно следил за действиями старшины. Старшина служил на заставе пятый год. Он пришел в армию малограмотным, а сейчас уже собирался держать экзамен на младшего лейтенанта. Заветной мечтой его было поступить в академию, об этой мечте знала вся застава.

Когда нарушителя увел дежурный, политрук приступил к осмотру вещей.

— Что у него за кольцо на пальце? — спросил он старшину.

— Не снимается кольцо. Вросло, говорит, — ответил старшина, ловко разрядил маузер и спрятал все патроны и стол.

Политрук открыл чемоданчик. Несколько флаконов духов и пачка шелковых чулок.

Старшина засмеялся.

— Контрабанда? — спросил политрук.