Герман Матвеев - Грозный лес

— Вода обыкновенная, ключевая, — объяснил вернувшись агроном. — Но она жесткая, известковая.

— Стало быть, что-то есть?

— Ничего нет, дед. Обыкновенная вода.

— Как же обыкновенная, когда она из-под земли сама течет.

Спорить со стариком было бесполезно.

Лукич вырыл в овраге глубокую нишу для костра. Наспех соорудил шалаш. Ждал. Две ночи прошли, а Ипата все не было. Всякие догадки мелькали в голове, и самая страшная из них уже превращалась в уверенность: «Убили».

Обмануть Ипат не мог. Слишком хорошо знал Лукич характер своего приятеля. Чтобы занять себя, отогнать мрачные мысли, старик целыми днями ходил по лесу. Нашел несколько тетеревиных выводков, собирал землянику. Возвращаясь вечером назад, каждый раз надеялся увидеть в шалаше друга.

Ипата не было. На третью ночь всякая надежда пропала. «Завтра с утра пойду искать, — решил Лукич. — Живым или мертвым, а найду». Костра зажигать не стал. Выгнал веткой комаров из шалаша, залез внутрь, заложил вход и лег. Сон не шел. Слушал, как звенят комары вокруг. Слышал, как подбегала лисица… и вдруг посторонний хруст, легкие приближающиеся шаги. Это человек. Лукич схватил свою берданку, бесшумно вылез из шалаша и спрятался в орешнике. Шаги приближались, человек шел уверенно, без опаски. Неужели Ипат? Лукич свистнул тонко с перерывом. Так свистят рябчики весной в поисках подруги. Такого свиста летом не услышать в лесу, но знает об этом только охотник. Шаги остановились.

— Лукич! Здесь, что ли? — раздался в темноте знакомый голос.

— Здесь, здесь! — обрадовался Лукич.

Старики пошли друг другу навстречу.

— А я думал, ты убег, — сказал Ипат, еще не видя приятеля.

— Зачем убег. Я тебя поджидал. Ты потише.

— Ничего. Мы теперь тут с тобой председатели на весь лес и полные хозяева.

Ипат спустился вниз, нашел друга, похлопал его по спине.

— Ну вот… теперь мы заживем, а то одному-то тоскливо. Костер бы надо, — сказал он, заметив вырытую нишу. — Давно горячего не пил.

Лукич засуетился. Быстро зажег костер, спустился с чайником к ручью.

— Ах, я старый дурак! — сказал Ипат, снимая котомку.

— А что? — Отозвался из темноты Лукич.

— Да как же… Уложил там одного германца, а винтовку не подобрал. Неужели ты будешь с берданкой ходить…

— Невелика беда, я и с этой в обиду не дамся, — сказал Лукич, пристраивая над костром чайник.

— Нет, брат, германец — не медведь. У него оружия-то знаешь сколько.

Пока грелся чайник, рассказывал о своих приключениях другу.

— Взял на свою душу грех, шестерых на тот свет отправил, — закончил старик рассказ.

— Жалеешь? — спросил после некоторого молчанья Лукич.

— Жалею. Жалею, что мало, — ответил Ипат. Взял винтовку, обтер рукавом рубахи затвор, положил на колени. — Исправная. Я было боялся: вдруг мушка сбита или какие другие повреждения. Нет, целкая. В муху стрелять можно, не промажу.

Чайник фыркнул, плюнул из носика струей воды. Костер зашипел. Лукич ловко снял чайник обуглившейся палкой.

— Такие-то дела, Лукич. Испоганили нашу землю, — сказал, вздыхая, Ипат. — Жизнь порушили. Сколько народу мученья из-за них, проклятых.

— Тихо! — неожиданно оборвал Лукич. — Идет кто-то, — шепотом прибавил он, прислушиваясь.

Чайник сунули в шалаш. Закрыли сучьями нишу с костром. Схватили оружие.

Послышались шаги, тихие голоса.

— Заблудились. Ей-богу, заблудились. Я себе все руки поцарапала.

— Да нет… Иди за мной, чего ты все в сторону тянешь… Лезет на деревья… Ослепла.

— Темь-то какая…

— Скоро светать станет.

— Посидим здесь. Поотдохнем. Куда торопиться.

— Скоро же придем… Близко уж.

«Что за наважденье, — думал дед. — Настин голос, а другой Васькин».

— Вася, а Вася… дымом пахнет.

— Дымом? Верно.

«Васей назвала». Сердце у деда забилось сильней. «Они… одни ли только?» Как ни вслушивался Ипат, других шорохов не услышал.

Вдруг задрожали кусты. Кто-то оступился и полетел в овраг. На минуту все стихло. Затем раздался голос сверху.

— Настя! Где ты?

— Здесь… Вот, леший, провалилась.

— Зашиблась?

— Нет, мягко. Нога завязла… не вытащить.

— Настя, это овраг.

— Ну, да… Тебе всюду овраг мерещится.

Теперь дед был уверен, что невестка с внуком одни.

— Не совестно, Настя? Весь лес напугала, — громко сказал дед.

— Ой! Деда! Деда! — закричал мальчик. — Где ты, деда?

— Погоди, Васюк… не свались и ты.

Ипат перебрался к костру, убрал ветки, подкинул сучьев. Огонь быстро разгорелся, осветил старика.