Герман Матвеев - Грозный лес

— Куда бежать? — переспросил Ипат.

— От немцев.

— Неужели придут?

— Очень может быть, и придут. Силы у них много, а мы еще только-только разворачиваемся.

— Ну пущай приходят…

— Женщин-то все-таки отправь. Безобразничают…

Дальнейшие слова заглушил шум мотора. Когда машина уехала, Вася дернул Ипата за рукав и тихо спросил:

— Деда, а винтовка-то?

— А ты помалкивай. Понял?

— Понял.

Весь день старик не находил себе места. Он то выходил во двор и прислушивался к далекой стрельбе, то бесцельно ходил по саду, то брался за починку ворот, но сейчас же бросал. Невестки с тревогой следили за стариком, стараясь понять его мысли. Старика словно подменили. Раньше он шутил, подбадривал трусивших женщин, а теперь ходил молчаливый, сосредоточенный. К вечеру Ипат ушел к приятелю и засиделся у него до глубокой ночи. С Лукичом он дружил давно. Вместе охотились, жили соседями, пока сын Лукича не поставил новый дом. Теперь приятели жили в разных концах деревни.

На другой день пролетавший самолет построчил из пулемета и сбросил бомбу в самом центре деревни, около кооператива. Взрывом высадило почти все стекла. У многих сорвало с петель двери, а стекла вылетели с рамами. Убило двух женщин и девчонку. Многих поцарапало. В деревне началась паника. Бабы вытаскивали свое имущество на улицу, кое-как связывали, хватали ребят и бежали в лес. Марья и Настя — невестки Ипата — тоже заразились общим настроением: торопливо вытаскивали перины, платья, посуду во двор. Ипат равнодушно смотрел на них.

— Ну что вы, дуры, голову потеряли, — сердито начал он, когда уставшие женщины сели передохнуть среди разложенного добра. — Ошалели? Ну к чему это вы… нужны вам подушки? Нужно это барахло? А кто это все потащит? Думаешь автомобиль подадут… Овцы вы и больше ничего… Взять вон оглоблю да отвозить как следует…

Женщины растерялись.

— Бежать надо… немцы подходят…

— Беги, если надо, а к чему ты это все нахватала. Жизнь спасать надо, а не перины. Внука спасать…

Уверенный тон старика успокоил женщин.

— Это верно! Куда это все унесешь, — сказала Настя.

— Что же делать, дед?

— Тащите все на место. Соберите себе, что надо в котомку… только чтобы ничего лишнего. Убежать успеете. Сухарей сушите.

Женщины принялись за дело. Замесили громадную квашню. С утра затопили печку. Выпеченный хлеб тут же разрезали на куски и сушили. Ипат с Васей вырыли в саду яму, стащили туда остатки продуктов, зерна, круп, зарыли, обложили дерном. Невестки постоянно бегали к старику за советами.

— Дед, а что с курами делать?

— Зарезать да зажарить.

— Жалко. А вдруг не придут немцы…

— Новых разведем, если не придут.

— А телку?

— Погоните до города, а там видно будет.

К вечеру стало точно известно, что Красная армия отходит на новые позиции. Теперь уже старик торопил невесток.

— Собирайтесь живей. Застанут вас… не помилуют.

Котомки оказались тяжелы и велики. Продуктов слишком много. Пришлось половину выбросить. Когда все было готово и можно было уходить, старик спросил старшую невестку.

— Марья, а где мое белье?

— Какое белье?

— Новое… смертное.

У Ипата на случай смерти была давно приготовлена новая пара нижнего белья, в котором его должны были похоронить.

— В комоде.

— Достань-ка.

Марья со страхом достала белье, подала старику. Дед положил его на стол.

— Ну, прощайте… Васю берегите.

— А ты-то как же?

— Я тут останусь. Добро стеречь.

— Ой, дед… убьют…

— Что мне было положено, я прожил. Мне давно помирать пора. Буду смерти искать.

— Я с тобой, деда, останусь! — сказал решительно Вася. — Я никуда не пойду.

— У тебя, внучек, вся жизнь впереди. Кончится война, угоним немцев, ты назад вернешься… Иди, иди с матерью.

Марья заплакала.

— Чего нюни опять распустила. Покойник я, что ли. Раньше времени хоронишь. Что за сословие такое: с горя ревут, с радости ревут… Идите.

Марья бухнулась в ноги старику.

— Дед… прости меня, Христа ради…

Ипат поднял с колен невестку, обнял.

— Не надо, Маша… может, еще и свидимся. На земле всякое бывает. Александру скажи, если живой останется, чтобы Ваську учил на агронома. У него такая линия, я примечал. Поняла?

— Поняла. Выучим.

— Прощай, Настя. Живите в мире. У тебя характер упрямый, иной раз и уступить не мешает. Константину скажи, чтобы землю не бросал. Он давно в город метит, а только делать ему там нечего. Земля кормит, слышишь?

— Слышу, дед.