Мария Мельникова - Пикник в Чумном форту [litres]

Яшка подбежал и хотел сорвать с натянутых веревок белоснежную ткань. От нее пахло так же, как от чана, но она могла заменить носилки. Но рука мальчика проскочила сквозь материю, не задержавшись на ней и не почувствовав ее плотности, а только склизкий холод. Яшка отдернул в испуге руку.

– Призраки… – заикаясь, прошептал, он. Лицо его вновь помертвело, губы начали трястись. – Вы видите, видите это?!

– Нам нужно что-то твердое! – не глядя сказал Коля. – У Дениса может быть сломан позвоночник. Мы искалечим его, если потащим на мягком! – Он твердил это, вспоминая уроки ОБЖ, защищая инструкциями свой мозг от того, к чему не был готов: от призраков.

Костик включил фонарик и, схватив брата, потащил куда-то во мрак.

– Идем, идем вместе, – приговаривал он. – Вдвоем нестрашно и эффективно.

Через несколько минут они вернулись, притащив длинный узкий, но плотный обломок фанеры.

– Подойдет? – спросил Костик.

– Узкий… не уронить бы с него… – Коля быстро скинул куртку и подложил ее под фанеру таким образом, чтобы, связав рукава, можно было надежно зафиксировать Дениса на самодельных носилках.

Все вместе мальчики осторожно подняли и переложили раненого. На полу, среди осколков битого кирпича и бетона, на том месте, где он лежал, осталась большая, разбухшая лужа крови.

– Денис приходит в себя! Он сейчас открывал глаза! – вскрикнула радостно Даша.

– Денис, ты слышишь меня? Денис! – приник к нему Петька.

– Хватайтесь за края фанеры! Уходим отсюда! – торопил ребят Коля. – Петька, потом поговоришь! Потом всё! Ноги уносить надо!

Приподняв носилки по двое с каждой стороны, мальчики понесли Дениса в темноту, в кромешную неизвестность, но главное – как можно дальше от печи, полыхающей нереальным холодным светом.

Едва ребята миновали полуразрушенную стену и попали в следующее помещение, к печи вернулись двое призраков. Они были закутаны в белые одежды и напоминали мумий. Призраки несли узкие дощатые носилки, на которых лежало тело, светящееся белизной. Это был человек, который разгадал тайну и победил чуму.

Вместе с носилками его бездыханное тело погрузили в белое пламя.

– Прощайте и простите… – сглатывая комок скорби, хрипло сказал один из призраков и закрыл жерло печи заслонкой.

И в этот миг свет погас – и все исчезло.

Осталась только темнота. Она была густой и холодной. Фонарики, утыкаясь в нее, гасли один за другим, будто мрак высасывал из них свет.

Темнота принимала разные формы и очертания: она была живой, подвижной и злой. Она обволакивала со всех сторон, сужая пространство, как змея, душащая свою жертву, перед тем как поглотить ее.

– Где выход? Здесь есть выход?! – все спрашивала Даша, испуганно озираясь по сторонам.

– Есть! Всегда есть выход! – крикнул, сорвавшись, Коля. – Не до тебя сейчас, помолчи хоть немного! Костик, не отвлекайся! Посвети-ка мне сюда!

Пока не иссяк последний свет, Коля пытался сделать перевязку, чтобы остановить у Дениса кровотечение.

Две рваные раны, на локте и на ноге, были настолько большими и страшными, что мальчик не знал, как подступиться к ним. Даже очень хорошо выученная теория оставалась все же теорией – на практике все выглядело иначе, чем на схемах учебника.

– Давай вместе! Так быстрее будет, – попросил Петька. Он не мог просто стоять и смотреть, как из Дениса сочится кровь, унося силы и, возможно, саму жизнь. – Ребята, у кого-нибудь есть ремень или пояс?

– Конечно! У меня же есть ремень! – спохватился Коля.

Торопливо снял его, подсунул под раненую ногу выше колена и крепко затянул.

– Конечно! Ремень – отличный жгут. Что же я сам-то… Теперь хоть кровь наконец остановится, – суетился он.

Петька снял куртку, кофту и рубашку, добираясь до майки. «Хорошо, мама заставила! Такой запас тут, что на всех хватит», – думал он.

– Вот, возьми, рубашка пригодится для раны на ноге, – сказал он вслух. – А майкой я перевяжу Дену руку. – Петя наклонился к брату, всматриваясь в его лицо.

– Он дышит. И даже несколько раз уже глаза открывал… Он живой, Петька, живой… – сказала Даша, шмыгая носом.

Она по-прежнему стояла совсем рядом с Денисом и тихо плакала. Яшка с Костиком тоже притихли и в тревожном молчании наблюдали за происходящим.

– Больно… – вдруг тихо выдохнул Денис. – Как больно…

От рукава его куртки остались только лохмотья. От кожи на руке – тоже.

Кровь набухала крупными каплями, они дрожали и росли, а потом ручейком сбегали по руке на фанеру и дальше, в алчную тем-нот у.